С.С. Черников
Восточноказахстанская экспедиция.
В задачи экспедиции входило обследование южной части Восточного Казахстана, проверка сведений об археологических памятниках Чиликтинской долины (Тарбагатай) и раскопка курганов в горах Чингиз-Тау (рис. 46). В 1949 г. рекогносцировочное обследование было проведено в Чингиз-Тау, к югу от озера Зайсан, и в районе между Тарбагатаем и Джунгарским Ала-Тау, с заездом в Джунгарские ворота. Всего зарегистрировано 113 курганных групп 1. [сноска: 1 Экспедиция была организована Ин-том истории, археологии и этнографии АН КазССР, при участии Центр. музея Казахстана и ИИМК.]
Материалы обследования показали, что курганные могильники, в большей своей части относящиеся к эпохе ранних кочевников, группируются преимущественно в местах, наиболее благоприятных для зимнего выпаса скота (предгорья, долины рек). Их почти совершенно нет в открытой степи и в других районах летних пастбищ. Обычай хоронить своих покойников только на зимовках, существующий до сего времени у казахов и киргизов, несомненно, идет из глубокой древности. Эта закономерность в расположении курганов поможет при дальнейших раскопках определить районы расселения древних кочевых племён.
Чиликтинская долина находится между хребтами Саур и Монрак и необычайно благоприятна для скотоводства в течение круглого года. В центре её находится могильник, состоящий из 57 курганов, тянущихся неправильной цепочкой с севера на юг. 13 из этих курганов имеют диаметр около 100 м и высоту 8- 10 м, остальные от 20 до 40 м, при высоте 3-5 м. В других местах долины находятся ещё четыре могильника того же типа, но меньшие.
В центральном могильнике был раскопан курган №7, диаметром 42 м и высотой 3 м. Насыпь состоит из галечника и глинистого суглинка. На глубине 2,4 м были обнаружены остатки лиственничных брёвен, которые перекрывали могильное сооружение. Оно имело вид круглой ямы, диаметром 5 м и глубиной 1,8 м. Ввиду близости грунтовых вод яма была вновь засыпана на высоту 0,6 м. На восток от ямы шла выкопанная в земле траншея, шириной 1,1 м, длиной 9 м и глубиной 1,0-1,3 м. Всё сооружение было перекрыто лиственничными брёвнами, поверх которых над могильной ямой были обломки гранита и курганная насыпь, в которой встречались кости лошади, быка и овцы. Могила была ограблена подкопом сбоку. Грабители
(144/145)
Рис. 46.
Район обследования Восточноказахстанской экспедиции 1949 г.
1 — курганы; 2 — поселения; 3 — каменные изваяния; 4 — наскальные изображения; 5 — пещеры; 6 — маршрут 1949 г.
проникли в яму, пройдя по коридору до того как брёвна перекрытия рухнули вниз. В яме были обнаружены разрозненные кости мужского скелета (частично окрашенные окисью меди) и следующие предметы: 1) золотая бляшка, изображающая оленя с рогами и хвостом, трактованными в виде голов хищных птиц; 2) три золотые бляшки в виде головы хищной птицы с змееподобным туловищем; 3) золотая бляшка в виде рыбы, изображённой в плане; 4) две золотые бляшки с пунсонным орнаментом (рис. 47); 5) железный нож без рукоятки, с остатками деревянных ножен и оковка кончика ножен из золотого листка; 6) клык кабана с отверстием у основания; 7) четыре бараньих астрагала, лежавшие кучкой; 8) бронзовое четырёхгранное шило; 9) обломок предмета из белого мрамора (последние два предмета найдены в коридоре).
Весь комплекс найденных в кургане №7 предметов позволяет датировать его V-IV вв. до н.э. Золотые бляхи, выполненные в типичном
(145/146)
Рис. 47.
Золотые бляшки из кургана №7. Чиликтинская долина.
(146/147)
скифо-сибирском зверином стиле, имеют аналогии во многих курганах именно этого времени (Катанда, Пазырык, Аксютинцы, Ак-Мечеть, Зуевский могильник).
Необходимо отметить, что могильное сооружение кургана №7 совершенно не имеет аналогий в Казахстане и на Алтае. План его ближе всего напоминает планы могильных сооружений скифских курганов Поднепровья. По условиям грунта в Чиликтинской долине нельзя выкопать катакомбу или подземную камеру и, видимо, она была заменена ямой, перекрытой брёвнами.
Несомненно, что как раскопанный нами курган, так и весь могильник принадлежит крупным племенным вождям, которые из поколения в поколение погребались в этой, столь благоприятной для скотоводов долине. Это не массовые могильники рядового населения, которые мы наблюдали на северных склонах Монрака. Чиликтинская долина по своему географическому положению должна была стать одним из первых заповедных кочевий, которые китайские летописи отмечают у усуньских гуньмо. Мы имеем все основания отнести Чиликтинский могильник к сако-скифской культуре и предположить, что в этой заповедной долине погребались вожди тех сакских племён, которые играли столь большую роль в судьбах Средней Азии и ахеменидской Персии.
В горах Чингиз-Тау раскопки производились на двух могильниках.
Могильник №1 находится в 12 км к востоку от озера Сарыколь и состоит из курганов, имеющих плоскую насыпь, обставленную большими гранитными плитами. Часть курганов плоские, с прямоугольной или круглой оградкой из поставленных на ребро гранитных плит. Особенно выделяется один курган, диаметр которого 25 м, при высоте 1,5 м. Он обставлен по кругу гранитными плитами, слегка наклоненными внутрь. Длина плит 1,3-1,7 м, ширина 0,8-1,1 м. Всего в этом могильнике раскопано пять курганов — три нами и два экспедицией Центрального музея Казахстана в 1947 г. 1 [сноска: 1 Л.К. Нифонтова. Андроновское погребение в Абаевском районе Семипалатинской обл. Изв. АН КазАССР, серия археологическая, вып. 2, Алма-Ата, 1950.] Все они имеют каменные ящики, находящиеся очень неглубоко от поверхности земли (в одном случае две стенки ящика сложены из плит). В четырёх курганах в ящике найдены мелкие кальцинированные кости и обломки сосуда, в пятом — разбросанные кости мужского скелета и сосуд.
Все сосуды типично андроновского типа без уступа на плечиках с богатой геометрической орнаментацией. То же можно сказать и о характере могильного сооружения.
Курганы, обставленные большими плитами камня и имеющие диаметр до 25 м, для этой культуры встречены впервые. Несомненно, что под этими курганами похоронены выдающиеся представители андроновских племён, что указывает уже на какое-то социальное неравенство, впервые отмечаемое для андроновской культуры.
Могильник №4 у западного берега озера Сарыколь состоит из курганов иного типа. Это — курганы с полусферической насыпью из обломков гранита (большей частью с грабительскими воронками), диаметром до 35 м и высотой до 2 м. Большинство курганов окружено кольцеобразной каменной выкладкой шириной до 0,5 м. Рядом с некоторыми курганами (за пределами кольца) находятся небольшие каменные выкладки, имеющие форму курганчиков. Раскопки их показали, что камни были положены прямо на поверхность почвы. Всего было раскопано шесть курганов и 14 выкладок. Все курганы оказались почти дочиста ограбленными. Захоронение производилось в грунтовой яме, в вытянутом положении, головой на запад. Только в кургане №1 (диаметром 35 м) могильная яма была перекрыта большими
(147/148)
гранитными плитами. Количество находок очень невелико. Во всех шести курганах найдено несколько небольших обломков глиняных сосудов, обломок железного ножа, железный крючок (лежал на тазовых костях) и кости человека. Судя по форме курганов, аналогичных Берккаринским 1, [сноска: 1 А.Н. Бернштам. Памятники старины Таласской долины. Алма-Ата, 1941, стр. 15.] и найденным предметам, мы можем отнести этот могильник к III-I вв. до н.э., оговариваясь, что материала для точной датировки всё же недостаточно.
По определению В.В. Гинзбурга, антропологический тип погребённых в этом могильнике европеоидный, близкий к андроновскому.
Работы 1949 г. и предшествующих лет охватили в основном все районы Восточного Казахстана (за исключением Павлодарской обл.), что позволяет нам, привлекая также и весь имеющийся материал, сделать некоторые общие выводы.
1. На всей территории Восточного Казахстана, начиная с эпохи бронзы, преобладающим видом хозяйства было кочевое скотоводство. Земледелие существовало, но всегда играло подчинённую роль. Обращает на себя внимание отсутствие видимых остатков осёдлых поселений, что так характерно для Южного Казахстана и Семиречья. Имеющиеся кое-где остатки оросительных систем невелики, и явно, что не они определяли основное направление хозяйства. Древние поселения (Семипалатинск, Мечеть, М. Красноярка) никак нельзя считать крупными осёдлыми центрами, хотя часть из них существовала в течение длительного времени. Основные археологические памятники Восточного Казахстана — это огромное количество курганов, большую часть которых можно отнести к эпохе ранних кочевников. Характерными памятниками являются также многочисленные древние выработки на медь, олово и золото и наскальные изображения, датируемые тем же временем.
2. Культура ранних кочевников развивается в Восточном Казахстане непосредственно на андроновской основе и генетически с ней связана. Поселение у М. Красноярки как раз и указывает эту переходную стадию. То же мы можем сказать и о Северном Казахстане, где генетическая связь андроновской и раннекочевнической культуры прослеживается особенно чётко на материале поселений Степняка. Поздний этап андроновской культуры в Казахстане синхроничен Карасуку на Оби и Енисее. Археологические исследования здесь проведены сейчас уже в таком объёме, что не заметить карасукских памятников было бы невозможно. Они не распространяются на запад дальше верховий Оби. Сходство же некоторых форм бронзовых орудий указывает скорее на культурные связи.
Переход от пастушеско-земледельческого хозяйства к кочевому произошел на базе естественного развития части андроновских племён, все более и более развивавших у себя скотоводство, освоивших коня как средство передвижения и затем как боевую силу и начавших кочевание в поисках лучших пастбищ для увеличивавшихся стад, а также и для грабежа осёдлых соседей. Ограбление и захват одними племенами других, неравномерность накопления богатств (главным образом скота), большие передвижения племён в результате военных столкновений создали условия для неравномерного развития отдельных групп населения. Разница в хозяйственных укладах (кочевание и осёдлость) создает ощутимую разницу и в памятниках материальной культуры (например, майэмирский этап, большереченская культура и семипалатинские дюны). Былое культурное, этническое и хозяйственное единство андроновских племён, под влиянием перехода в кочеванию, всё более и более ослабевает и к VII в. до н.э., видимо, исчезает почти полностью.
(148/149)
[3.] Крупнейший центр добычи и обработки меди, олова и золота в Западном Алтае с переходом к кочеванию получает вначале новый стимул для своего развития. Усилившаяся потребность в металле, главным образом для выделки оружия, так как война становится постоянным промыслом, заставляет усиленно эксплоатировать месторождения Кальбы и Нарыма. Исключительное богатство медью и оловом и высокое техническое совершенство получаемых бронзовых орудий отдалили по крайней мере на два-три века переход к железу, по сравнению с причерноморской Скифией, где в это же время протекали аналогичные исторические процессы. Однако дальнейшее развитие общества и просто естественный рост населения уже не могли базироваться на бронзовой индустрии. В Восточном Казахстане и на Алтае переход к железу происходит в V-IV вв. до н.э.
Значение металлургического центра в Западном Алтае выходит далеко за пределы его территории.
4. Еще большее значение этот центр имел для развития культуры эпохи бронзы, оказывая влияние на темпы развития местных племён. С прекращением добычи меди и олова Восточный Казахстан становится к III в. до н.э. окраиной кочевого мира. Начиная примерно с V в. до н.э. и позднее мы уже можем проследить некоторые конкретные особенности культурного развития отдельных племён, населявших Восточный Казахстан и Алтай.
Формы материальной культуры пазырыкских, большереченских, кулажургинских, сарыкольских и чиликтинских племён, несомненно, имели уже существенные этнографические различия (например, форма погребального обряда), хотя основные элементы хозяйства и всего культурного облика были для всех одни и те же. Эта разница отмечается также и в китайских письменных источниках.
5. Население Восточного Казахстана эпохи ранних кочевников автохтонно. Оно является прямым потомком андроновских племён, что неопровержимо доказали антропологические исследования Г.Ф. Дебеца и В.В. Гинзбурга. В эту эпоху здесь складывается так называемый «южно-сибирский» антропологический тип, тип современных казахов. Появляющаяся монголоидность, видимо, связана с передвижениями больших масс гуннских племён. Нам кажется, что здесь нужно ещё учитывать и длительные естественные изменения антропологического типа, связанные со всей социальной и хозяйственной историей общества. В отношении языка раннекочевнические племена Восточного Казахстана шли по пути сложения тюркских языков. Намёки на это мы имеем у их южных соседей, усуней, а пятью столетиями позднее их тюркоязычность уже не вызывает сомнений (тюркский каганат, карлуки, тюргеши, кипчаки, кимаки).
6. История ранних кочевников Восточного Казахстана неразрывно связана с Алтаем, пограничной Джунгарией и Семиречьем. Племена, населявшие всю эту территорию, находились в тесных экономических, культурных и политических связях друг с другом, и амплитуда кочевания их захватывала все три района. Невозможно себе представить уже по самому характеру находок, чтобы пазырыкские вожди сидели только в горных теснинах Алтая и не показывались в степи. Берельский вождь также вряд ли ограничивался только верховьями Бухтармы и не интересовался, например, долиной Иртыша. Дальние кочёвки и особенно военные походы не являлись прерогативой только гуннов, а были свойственны всем племенным объединениям степей. Особенно важно учитывать культурные и, видимо, хозяйственные и политические связи Восточного Казахстана с Семиречьем, начавшиеся ещё в андроновское время, на что указывает удивительная близость состава бронзы верхнего Иртыша и Семиречья. В эпоху ранних кочевников эти связи крепнут. Несомненно, что северная периферия сакских племён,
(149/150)
их кочевой тыл, делавший их столь грозными для ахеменидской Персии, достигала Восточного Казахстана. В I в. до н.э. прямые политические связи иртышских племён с югом засвидетельствованы китайскими летописями в рассказе о Чжи-Чжи-Шаньюе. А в материальной культуре племени У-ге прослеживаются явные культурные связи с усунями Семиречья.
7. Обращают на себя внимание существенные различия в материальной культуре, а следовательно, и в историческом развитии племён Западного и Восточного Казахстана. На западе мы имеем единую сарматскую культуру, как показал Б.Н. Граков, уже с VI в. до н.э., распространяющуюся на большую территорию от Дона до Тургая и не имеющую пока чётких локальных вариантов. Эта культура также входит в круг общестепных «скифских» культур, но отличается от соседей некоторыми этнографическими особенностями и, видимо, языком и генезисом. На востоке же мы имеем несколько культур, бытующих на значительно меньшей территории и имеющих иной облик и происхождение. Племена Северного и Центрального Казахстана нам ещё не ясны из-за отсутствия материала. Исторический процесс в Восточном и Западном Казахстане имел свои конкретные особенности, выяснение которых станет возможно только в результате накопления нового материала путём дальнейших археологических исследований.
|