Е.В. Черненко

О времени и месте появления
тяжёлой конницы в степях Евразии.

// Проблемы скифской археологии. / МИА №177. М.: 1971. С. 35-38.

В литературе распространён взгляд на скифское конное войско (особенно раннего времени) как на массу лёгкой конницы, вооружённой луками, метательными копьями и дротиками и не знавшей определённого боевого порядка.

Это представление было обусловлено многими причинами. Ещё со времени Геродота, назвавшего скифов превосходными стрелками из луков, установилось мнение, что лук и стрелы — основное скифское оружие. Слава скифских лучников намного пережила их самих. Свидетельство Геродота полностью подтверждается археологическим материалом. Наконечники стрел являются обязательной принадлежностью большинства мужских и многих женских погребений Скифии. [1]

До недавнего времени считалось, что у скифов отсутствовало эффективное оружие ближнего конного боя. Короткий меч-акинак для этой цели явно не пригоден, а длинных рубящих мечей было известно мало. Недооценивалось значение короткого копья и отрицалось использование копий с длинным древком.

Неправильная оценка роли защитного вооружения привела к неверному выводу о его месте в составе скифской паноплии. Так, Н.И. Сокольский писал, что «защитных доспехов у местных народов было много меньше, чем у греков», [2] а Г.А. Пугаченкова утверждала, что «в скифской (и в раннесарматской) среде VI-IV вв. до н.э. металлическое панцирное вооружение не занимало сколько-нибудь заметного места». [3]

Всё это способствовало утверждению мнения о том, что скифы стремились избегать ближнего конного боя. Ссылались на красочные описания Геродота стратегии и тактики скифов в войне с персами. В ходе этой войны дело так и не дошло до решающего открытого столкновения. Описание Геродота дополнялось выразительной характеристикой скифской тактики ведения конного боя, сделанной Платоном, — сражаться с врагом, обращаясь в бегство. Раскрытие содержания этого замечания Платона можно найти в ряде работ В.Д. Блаватского, посвящённых военному делу народов Северного Причерноморья. Им же было выдвинуто в общем верное мнение об использовании скифами в бою лавы как основного боевого порядка легковооружённых всадников. Это мнение было поддержано многими исследователями. [4]

По нашему мнению, существующие взгляды на роль и значение различных видов скифского вооружения, стратегию и тактику несколько односторонне рассматривают состав средств нападения и защиты, использовавшихся ски-

(35/36)

фами, и их тактику ведения конного боя. Мы не будем подробно останавливаться на проблеме в целом. Это было довольно полно сделано В.Д. Блаватским, А.И. Мелюковой, Н.И. Сокольским и К.Ф. Смирновым. Остановимся лишь на отдельных её вопросах. Прежде всего кратко охарактеризуем некоторые виды вооружения скифской конницы.

Нельзя согласиться с мнением Г.А. Пугаченковой, отрицающей использование лука тяжёлыми конниками. [5] Оно может быть верно лишь для греческой тяжёлой конницы, не применявшей луков, по данным Ксенофонта. [6] Для тяжёлой конницы Северного Причерноморья и Северного Кавказа лук и стрелы были обязательны. Колчанные наборы встречены во всех погребениях, в составе инвентаря которых присутствует тяжёлое металлическое защитное оружие.

Среди оружия ближнего боя заметное место занимали длинные мечи, позволявшие эффективно действовать как против конного, так и против пешего противника. Такие мечи, по данным А.И. Мелюковой составляют 15%, [7] а у сарматов, для которых они будто бы особенно характерны, — около 7%. [8] Интересно, что среди инвентаря некоторых скифских погребений найдено по два меча: короткий — для ближнего боя и длинный — для рубки с коня. Это же .подтверждается изображениями двух мечей на некоторых скифских стелах, в частности на стелах из собрания Кировоградского музея. Но основным оружием ближнего боя конника было короткое копьё. [9] В этом отношении скифская конница не представляла собой исключения. Ведущая роль копья в составе вооружения конника и второстепенное значение меча подтверждаются свидетельствами древних авторов. [10] Ксенофонт, подробно описывая снаряжение конника, не упоминает меч. [11] Об использовании короткого копья в ближнем конном бою можно судить по памятникам изобразительного искусства (Солохский гребень, Гермесова пластина).

Безусловно, скифы применяли и длинные копья — пики. В целом виде они были найдены в кургане VI в. до н.э. в Подолии [12] и в

Таблица l. Виды скифского защитного доспеха.

одном из курганов у г. Орджоникидзе на Никополыцине. [13] В этих могилах размеры погребального сооружения позволяли положить копья целыми. В тех случаях, когда в могильную яму невозможно было поместить длинное копьё, его ломали. Поэтому нередко наконечники копий и подтоки лежали в могилах почти рядом. Скорее всего, в этих случаях мы имеем дело с частями длинных копий — пик.

Весь комплекс наступательного вооружения скифской конницы обеспечивал поражение противника на расстоянии (лук и стрелы, метательные копья, дротики), на средней дистанции (длинные копья) и в ближнем бою (короткое копьё и длинный меч).

Очень существен вопрос и о роли средств личной защиты всадника в составе скифской паноплии.

Изучение защитного скифского доспеха позволило сделать важный вывод о широком его распространении. [14] Сейчас о скифском оборонительном доспехе в нашем распоряжении больше материалов, чем для всего последующего времени, вплоть до эпохи Киевской Руси (о наличии всех видов защитного вооружения см. табл. 1). Редкое нахождение в погребениях остатков щитов следует объяснять не ограниченным их использованием, а тем, что чаще всего щиты изготовляли из дерева и по-

(36/37)

этому они не сохранились; обычно сохраняются лишь металлические части.

Принадлежность всех этих средств личной защиты воинам-всадникам не вызывает сомнений. Нередко их сопровождают конские захоронения или предметы конской узды.

На территории Северного Причерноморья и Северного Кавказа уже в VI в. до н.э. в основном оформился весь комплекс скифского защитного вооружения. Он состоял из панцирей различных типов, шлемов, боевых поясов, щитов. Основным видом защитного вооружения являлись наборные панцири — надёжные и удобные доспехи, обеспечивавшие всаднику максимальную подвижность.

Важное значение имело включение в состав защитного оружия начиная с V в. до н.э. античных оборонительных доспехов — шлемов различных типов, поножей, щитов. Характерно, что этим вооружением пользовались всадники местных племён. Относительно поножей и шлемов подобное обстоятельство верно отметил Н.И. Сокольский. [15]

Имеются некоторые основания говорить об использовании средств тяжёлой защиты для боевого коня. Но материалы по этому важному вопросу ещё крайне немногочисленны. Вероятно, для этой цели использовали большие бронзовые пластины из комплекса VI в. до н.э. у Никополя [16] и такие же пластины, случайно найденные на Кубани. [17] Безусловно, защитные функции выполняли и конские массивные бронзовые налобники, обнаруженные в курганах V в. до н.э. на Посулье. [18] Не исключено, что набор из мелких металлических пластин, широко применявшийся для всех видов воинского защитного вооружения, шёл на изготовление металлической защиты боевого коня. Может быть, это назначение выполняла и панцирная броня из курганов, раскопанных А.Н. Синельниковым под Запорожьем [19] и Г.Л. Скадовским у М. Козырки на Николаевщине. [20]

Известные ныне материалы о защитном вооружении местного населения Скифии и Северного Кавказа существенно меняют наши взгляды на роль тяжёлой конницы в составе их войск. Ни в коей мере не отрицая того бесспорного факта, что основная масса скифской конницы состояла из легковооружённых лучников, надо отметить, что костяк конного войска уже в VI в. до н. э. составляла тяжеловооружённая панцирная конница. Именно она и была основной ударной силой.

В тяжеловооружённых воинах следует видеть не только представителей высших слоёв местного общества, но главным образом конных воинов-дружинников, существование которых верно отметила А.И. Мелюкова. Значительное усиление роли дружины у скифов происходит в IV-III вв. до н.э. [21] Именно в это время защитные доспехи получают самое широкое применение (см. табл. 1). Наиболее эффективным было использование дружины панцирных воинов в сомкнутом глубоком строю, во главе лавы легковооружённых всадников, при встречном бое с конным или при прорыве пешего строя противника.

Применение скифами определённого боевого порядка бесспорно. Об этом есть свидетельства у Геродота: «скифы, конные и пешие, выстроились для боя», «ряды скифской конницы». К сожалению, у нас нет материалов, позволяющих более определённо говорить о характере боевого строя. В этой связи особую ценность приобретают скупые данные Диодора Сицилийского о битве при Фате. [22] Вряд ли можно согласиться с В.Д. Блаватским, рассматривавшим весь ход битвы как проявление греческой или беотийской тактики. Нельзя игнорировать мнение Диодора, видевшего в самом принципе построения войска скифов скифский обычай. Битва при Фате является ярким образцом удачного применения местной скифо-меотской тактики ведения боя. Основную роль в этом бою сыграли «отборные воины», находившиеся в центре боевого строя. В них и следует видеть тяжеловооружённых всадников-дружинников. Именно они (при поддержке остальной массы лёгкой конницы) решили исход боя. Они смогли последовательно разбить сначала противостоящий им и, очевидно, вооружённый подобным же образом отряд фатеев, а затем, изменив направление удара и прекратив преследование бегущего противника, разгромить его тяжёлую пехоту.

(37/38)

Следует отметить, что этот сложный маневр требует очень высокой выучки и дисциплины, которой не может быть у иррегулярной конницы.

Представляется возможным уточнить и вопрос о месте появления тяжёлой конницы в степях Евразии.

С.П. Толстов, характеризуя конницу сако-массагетских степей, писал о раннем появлении в этих местах и доспеха, и самой тактики боя тяжёлой конницы. [23] В подтверждение своего мнения он смог привести сведения об оружии населения этих степей, сообщаемые Геродотом, Страбоном и Аррианом. Но ведь у Геродота речь идёт не о панцирном вооружении самого воина, а о медных нагрудниках коня. Страбон и Арриан скорее всего характеризовали вооружение народов, близких своему времени, в то время, когда защитные доспехи там широко применялись.

Для характеристики защитного вооружения народов Средней Азии и Казахстана скифского времени мы располагаем очень ограниченными и довольно поздними материалами. Для VI в. до н.э. на этой территории известны лишь два шлема кубанского типа. [24] А остатки панцирей из Чирик-Рабата [25] и «арсенала» Топрак-Калы [26] относятся к самому концу IV — началу III в. н.э. Некоторые материалы по этому вопросу сообщают древние авторы.

Подробная сводка таких свидетельств приведена в недавно вышедшей работе Б.А. Литвинского и И.В. Пьянкова. [27] Столь ограниченные материалы не дают никаких оснований искать в сако-массагетской среде родину тяжёлой конницы.

Только в V в. до н.э. появляется тяжёлая конница и у савроматов. На их территории известны лишь по одному шлему VI [28] и IV [29] вв. до н.э. и семь панцирей V-III вв.

Безусловно прав К.Ф. Смирнов, утверждая, что в IV в. до н.э. у савроматов только складываются предпосылки для появления тяжёлой конницы, состоящей из представителей родоплеменной аристократии. [30] Вряд ли можно объяснить причину незначительного количества находок панцирей на территории Поволжья и Средней Азии только недостаточной изученностью памятников. Очевидно, главное здесь — редкое и в относительно позднее использование тяжёлых защитных доспехов в этой части евразийских степей.

Иную картину развития средств личной защиты воина дают обильные материалы Северного Причерноморья и Северного Кавказа. Они позволяют всесторонне охарактеризовать эту категорию «орудий войны». Не в савроматских степях и районах, расположенных к востоку от них, а на Северном Причерноморье и Северном Кавказе ещё в VI в. до н.э. появилась сильная тяжёлая конница, способная успешно сражаться в открытом бою с любым конным и пешим противником.

[1] В этой связи интересны материалы, полученные при раскопках скифских курганов на Никополыцине в 1963-1965 гг. Скифской экспедицией Института археологии АН УССР под руководством А.И. Тереножкина. Колчанные наборы были обнаружены там во всех женских погребениях.

[2] Н.И. Сокольский, Боспорские мечи. МИА, №33, 1954, стр. 146.

[3] Г.А. Пугаченкова. О панцирном вооружении парфянского и бактрийского воинства. ВДИ, 1966, №2, стр. 30.

[4] В.Д. Блаватский. Очерки военного дела в античных государствах Северного Причерноморья. М., 1954, стр. 22; А.И. Мелюкова. Вооружение скифов. САИ, Д1-4. М., 1964, стр. 84; она же. Войско и военное искусство скифов. КСИИМК, вып. 34, 1950; А.П. Смирнов. Скифы. М., 1966, стр. 134-156.

[5] Г.А. Пугаченкова. Указ.соч., стр. 31.

[6] Ксенофонт. О коннице, XII, 11-12.

[7] А.И. Мелюкова. Вооружение скифов, стр. 46-47.

[8] А.М. Хазанов. Сарматские мечи с кольцевым навершием. СА, 1967, №2, стр. 169.

[9] А.И. Мелюкова. Вооружение скифов, стр. 43.

[10] Плутарх. Александр, XVI.

[11] Ксенофонт. О коннице, XII, 11-12; он же. Киропедия, №3, 9.

[12] Т. Sulimirski. Scytowie na zachodniem Podolu. Lwów, 1936, s. 20.

[13] В кургане, раскопанном в 1964 г. А.И. Тереножкиным, найдено копьё длиной 3 м.

[14] Е.В. Черненко. Скифский доспех. Киев, 1968.

[15] Н.И. Сокольский. Военное дело Боспора. Автореф. канд. дисс. М., 1964, стр. 10-11.

[16] ДП, вып. VI, стр. 10-11, табл. III, №415-418; Г. Павлуцкий. Предметы античного вооружения, найденные в Екатеринославском уезде. АЛЮР, №1. Киев, 1903.

[17] А.П. Манцевич. Бронзовые пластины из Прикубанья. «Изследования в чест на акад. Д. Дечев». София, 1958.

[18] В.А. Ильинская. Курганы скифского времени в бассейне реки Сулы. КСИИМК, вып. 54, 1954, стр. 28, рис. 10, 9-10.

[19] Г. Павлуцкий. Указ.соч., стр. 53.

[20] И.В. Фабрициус. Археологическая карта Причерноморья Украинской ССР. Киев, 1951, стр. 72.

[21] А.И. Мелюкова. Вооружение скифов, стр. 82.

[22] Диодор, XX, 22-23.

[23] С.П. Толстов. Древний Хорезм. М., 1948, стр. 211-227; он же. Приаральские скифы и Хорезм. СЭ, 1961, №4, стр. 138.

[24] Е.Е. Кузьмина. Бронзовый шлем из Самарканда. СА, 1958, №4; И.И. Копылов. Находка скифского шлема в Семиречье. «Уч.зап. Алма-Атинского гос. пед. ин-та», т. XIV, серия общ.-полит. Алма-Ата, 1957.

[25] С.П. Толстов. По древним дельтам Окса и Яксарта. М., 1962, стр. 142, рис. 82, д-ж.

[26] С.П. Толстов. Хорезмская археологическая экспедиция. «Труды Хорезмской археолого-этнографической экспедиции», т. 1. М., 1952, стр. 32.

[27] Б.А. Литвинский, И.В. Пьянков. Военное дело у народов Средней Азии в VI-IV вв. до н.э. ВДИ, 1966, №3.

[28] К.Ф. Смирнов. Вооружение савроматов. МИА. №101, 1961, стр. 76.

[29] В.П. Шилов, И.П. Засецкая, Л.Я. Маловицкая. Работы в Нижнем Поволжье. «Археологические открытия 1965 г.» М., 1966, стр. 87.

[30] К.Ф. Смирнов. Савроматы. М., 1964, стр. 280.

наверх