[ продолжающееся издание ]
Археологические открытия 1977 года.
// М.: 1978. 600 с.
Зарубежные экспедиции.
В.В. Волков, Э.А. Новгородова
Монгольская экспедиция. ^
// АО 1977 года. М.: 1978. С. 574.
Советско-Монгольская историко-культурная экспедиция в составе нескольких отрядов продолжила свою работу в разных аймаках страны. Продолжались раскопки жертвенника и поминальных комплексов на Хуни-голе, раскопки хуннского могильника в местности Тэвш-уул Архангайского аймака, исследовались эпиграфические памятники древнетюркского времени в Булганском и Хубсугульском аймаках.
Обследованы новые местонахождения петроглифов и среди них одно из крупнейших на настоящем этапе. Этот памятник находится на севере страны, в среднем течении р. Чулуутын-гол в высокогорном районе, примыкающем к Тарбагатаю. Петроглифы выбиты на моренных валунах, составляющих борта второй и третьей надпойменных террас р. Чулуутын-гол. Рисунки обнаружены геологами, ими же были сделаны копии, которые и привлекли наше внимание.
Среди петроглифов Чулуутын-гол, как и других районов страны, преобладают зооморфные сюжеты. Удивляет обилие изображений быков. По контурным очертаниям, большим размерам (до 1 м) эти петроглифы напоминают более всего изображения, датированные каменным веком, на знаменитых Шишкинских писаницах. Однако в одном случае под мордой быка изображено ярмо, что уже говорит о более позднем, чем каменный век, возрасте этих рисунков.
Необычен для Монголии удивительно развитый декоративный стиль. Приёмы декоративного оформления фигур животных довольно разнообразны: зигзаги, вертикальная сетка на туловищах, квадраты, фестоны, ромбы, квадраты с ямочными углублениями и т.д.
Кроме отдельных изображений животных среди петроглифов Чулуутын-гол встречены многочисленные композиционно связанные темы: охота на оленей с собаками, культовые сцены с роженицами, батальные сцены, сражения на боевых колесницах и отдельные колесницы. Особенно интересна колесница с впряженными в неё оленями. Уникальными представляются изображения древних воинов в высоких головных уборах, с боевыми топорами за поясом, с луками и стрелами. Редкое изображение, первое в таком роде, — фигура человека, показанного, возможно, в доспехе (высота 40 см).
По возрасту петроглифы Чулуутын-гол неодновременны. Основная масса — быки, бык с ярмом, колесницы, люди (пешие воины) в высоких головных уборах и с боевыми топорами — может быть датирована бронзовым веком. Изображения оленей с ветвистыми рогами и длинными мордами, аналогичные рисункам на оленных камнях, часто имеют такое же декоративное оформление туловища ромбами и зигзагами, как и фигуры быков. Это позволяет говорить о датировке наиболее поздних петроглифов Чулуутын-гол концом бронзы.
Новая область монгольских наскальных рисунков позволит более полно представить духовную и социальную жизнь племён Северной Монголии, более ярко охарактеризовать древнее изобразительное искусство, его специфику и пути формирования не только в Монголии, но и вообще в Центральной Азии.
(574/575)
С.Г. Кляшторный
Эпиграфические работы в Монголии. ^
// АО 1977 года. М.: 1978. С. 575-576.
Эпиграфический отряд Советско-Монгольской историко-культурной экспедиции вёл работы в Северо-Западной и Центральной Монголии. Основными объектами изучения были древнетюркские погребальные комплексы и связанные с ними рунические надписи, а также наскальная руническая эпиграфика.
Исследования в среднем течении р. Хануй, в долинах рек Дэлгэр-Мурэн и Идэр в совокупности с прежними исследованиями в долинах Толы, Селенги и Орхона впервые позволили выделить локальные группы древнетюркских княжеских погребений (саркофагов), отражающих расселение региональных группировок древнетюркских племён в VII-VIII вв. Крупнейшая из таких групп, хануйская, расположена между оз. Их-нур и местом слияния Хануя и Хуни-гола. Семь саркофагов близ оз. Их-нур покрыты резьбой и барельефами со сложными орнаментальными композициями. В отличие от орнаментики саркофагов орхоно-тольской или идэрской группы, где, за исключением их-асхетского барельефа, преобладают прямолинейные геометрические орнаменты, для хануйских саркофагов характерны сочетания сложнопереплетённых растительных орнаментов и стилизованных изображений птиц, выполненных резьбой, или барельефы с фигурами феникса и волка.
В состав хануйских погребальных комплексов входят древнетюркские каменные изваяния, изготовленные на высоком художественном уровне и сравнимые с изваяниями царских погребений долины Орхона. На одном из хануйских саркофагов (Эрдэнэ-Мандал-сомон) зафиксированы две рунические надписи, отличные друг от друга по дукту и датируемые концом VII — началом VIII в. Концентрация саркофагов и окружающих их родовых могильников (древнетюркские оградки и курганы с балбалами) в наиболее открытых частях крупных речных долин позволяет сделать вывод, что преобладающим типом кочевого хозяйства на этих коренных землях Тюркского каганата были наиболее соответствующие экологической обстановке коневодство с короткими дистанциями перекочёвок и разведение крупного рогатого скота. Косвенным подтверждением этого вывода являются упоминания в рунических надписях коней и быков как основного богатства огузских племён, живших по Толе и Селенге.
Наиболее значительным погребальным сооружением древнетюркской эпохи в долине Хануя (у слияния с Хуни-голом) является Шивет-Улан. Комплекс расположен на вершине и двух террасах юго-восточного склона небольшой горы, сложенной из красно-бурого песчаника. Погребальная площадка (100х40 м) была обнесена прямоугольником стен с 12 башенками. В верхней части площадки находилось ныне разрушенное квадратное сооружение (35х35 м, высота около 5 м) со стенами из каменной насыпи.
Сооружение разрушено огромной воронкой, внутри которой наряду с камнем встречаются обломки обожжённых кирпичей и глиняной обмазки. Ниже сооружения в беспорядке разбросаны каменные изваяния человеческих фигур (девять), сидящих львов (четыре) и лежащих баранов (четыре) того же типа и размеров, что в известных погребальных комплексах Кюль-тегина и Бильге-кагана. Фигуры изваяны из того же камня, которым сложено скальное основание сооружения. Часть фигур вывезена местными жителями в Баян-Агт-сомон и Хайрхан-сомон.
Перед проёмом ворот (4,25 м) с двумя башенками и двумя сидящими фигурами львов (высота 1,1 м), на левом бедре которых вырезаны стилизованные горные козлы, обнаружены геральдические
(575/576)
знаки второй тюркской династии (687-745 гг.). а на заровненной площадке (5х7 м) — камень-пьедестал (1,5х0,9х0,4 м) из чёрной вулканической породы с отверстием для штыря стелы, обломок которой (из того же камня) сохранился в углублении. Сама стела, по свидетельствам местных жителей, в 1909 или 1910 г. была перевезена в монастырь Джанцан-Тойн-лам (5 км к северо-западу от Шивет-Улан), где и была обнаружена. На зашлифованной лицевой поверхности стелы (2,24х0,85х0,25 м) в беспорядке вырезаны или процарапаны тамговые знаки (около 60) разной величины, с разной степенью углубления в камень. Наиболее крупные знаки вырезаны в верхней центральной части плиты. Вероятно, знаки являются родо-племенными тамгами представителей племён, участвовавших в погребальном обряде, причём величина и место знаков отражают значение вождей племени в государственной иерархии Второго Тюркского каганата. Наиболее вероятно предположение, что погребальное сооружение Шивет-Улан принадлежало основателю второй тюркской династии Ильтерес-кагану (умер в 691 г.). В 30 км к востоку от Дашинчилен-сомона исследована руническая надпись на скале Арханен, оказавшаяся лирической эпитафией тюркской принцессы первой половины VIII в.
И.Т. Кругликова, В.И. Сарианиди, В.С. Долгоруков, Т. Ходжаниязов, У. Пулатов, Э. Хакимов, В.Н. Ягодин
Советско-Афганская экспедиция. ^
// АО 1977 года. М.: 1978. С. 576-577.
Работы экспедиции продолжались на территории Северного Афганистана в районе г. Шебергана, близ дер. Дильберджин и к северу от дер. Фарукабад Давлетоиадского р-на Балухского губернаторства. Вблизи г. Шебергана проведены разведки и обнаружен новый оазис эпохи бронзы. Продолжены раскопки Тилля-тепе, где открыта мощная глинобитная оборонительная стена с башнями, окружавшая поселение на рубеже II-I тысячелетий до н.э.
В Фарукабадском оазисе начаты исследования крупного укреплённого поселения первой половины I тысячелетия до н.э. — Алтын-Дильяр. Проведена зачистка трёх линий городских укреплений, выявлены три периода строительства оборонительных стен, расчищены мощные башни, стрелковые галереи с удлинёнными бойницами.
Рядом с Алтын-Дильяром раскопан первый на территории Афганистана храм огня ахеменидского времени. Это многокомпатная постройка с айваном, вход в который оформлен прямоугольными колоннами. В стенах нескольких комнат сохранились ниши со следами длительного горения огня. В одной из комнат находился массивный алтарь огня. Глинобитные стенки, окружавшие алтарь, были обожжены докрасна и имели сквозные отверстия. К храму примыкал двор с небольшими помещениями.
Продолжались раскопки Дильберджина. Обнаружены древнейшие стены города, относящиеся к греко-бактрийскому периоду. В северо-восточной части городища они сохранились под полами помещений культового комплекса и частично были включены в кладки сложенных позднее стен. Соединение раскопов I и IIпозволило определить точную стратиграфию и восстановить очерёдность сооружений храма Диоскуров, городских оборонительных стен и культового пристенного комплекса. Выявлены башни древнейших оборонительных стен. Они прямоугольны в плане, имели узкие заостряющиеся бойницы, их наружные стены были оформлены пилястрами, которые суживались к верху. Такие башни, позднее включённые в линию стен раннекушанского времени, обнаружены также на южной и запад-
(576/577)
ной оборонительных стенах. В отличие от кушанских, древнейшие башни и стены в нижней части были сложены из пахсовых блоков, а в верхней — из довольно мелких сырцовых кирпичей. Стены имели стрелковые галереи. Хорошо выявляются три основных периода в сооружении городских оборонительных стен: греко-бактрийский, раннекушанский и великокушанский. Позднее производились лишь ремонты, небольшие перестройки и обкладки дополнительными панцирями.
В южной части цитадели обнаружена мощная пахсовая стена, предшествовавшая греко-бактрийскому периоду, а в восточной части — основание той же стены, частично открытой в 1976 г., древнейший ров и массивная глинобитная платформа, сооружённая в греко-бактрийский период. Выше платформы в кушанское время была воздвигнута кирпичная стена со стрелковой галереей, к которой были пристроены прямоугольные и округлые башни.
В западной части города, между цитаделью и западной оборонительной стеной, продолжались раскопки храма (раскоп X). Сооружение храма, видимо, относится к самому концу греко-бактрийского периода или ко времени Кадфиза I. Над его полом найдены две монеты (серебряная и бронзовая) — подражания монетам Гелиокла с изображением головы правителя на аверсе и стоящей фигуры божества на реверсе. План древнейшего храма напоминает план храма Диоскуров греко-бактрийского периода. Многочисленные позднейшие перестройки полностью его изменили. Этот храм продолжал существовать вплоть до кушано-сасанидского времени, но изображения божеств и культы менялись в зависимости от политической ситуации.
Продолжены исследования Джига-тепе. На вершине центрального холма полностью вскрыт комплекс жилищ кушано-сасанидского времени, перекрывавший большую, круглую в плане постройку — вероятно, дом крупного земельного владетеля. Под круглой многокомнатной постройкой, имевшей только один вход, обнаружено ещё одно прямоугольное в плане здание. Изучалась и сельская округа Джига-тепе. Раскопана многокомнатная усадьба с центральным двором, вход в который был оформлен каменными базами угловых пилястр. Выявлены следы древних арыков, земельных участков, виноградников.
Р.М. Мунчаев, Н.Я. Мерперт, Н.О. Бадер, О.Г. Большаков, В.И. Гуляев, А.В. Кузи, И.Г. Нариманов, С.С. Ширинский
Исследования в Месопотамии. ^
// АО 1977 года. М.: 1978. С. 577-579.
Иракская экспедиция Института археологии АН СССР продолжила исследования в Северной Месопотамии. Работы, как и ранее, были сосредоточены близ г. Телль-Афар в Синджарской долине. Начаты раскопки нового памятника — поселения Ярым-тепе III.
Холм Ярым-тепе III — самый крупный телль в группе Ярым-тепе, включающей шесть холмов. Он достигает в диаметре около 200 м при высоте 10 м и расположен рядом с холмом Ярым-тепе II, примыкая к нему с западной стороны. В центральной части холма разбит раскоп (600 кв.м), а у основания с восточной стороны — траншея (10х5 м).
На основной исследуемой площади поселения раскопки доведены в среднем до глубины 4,5 м, а траншея выведена на материковый слой, отмеченный на глубине 11,8 м от вершины холма. Таким образом, установлено, что общая мощность культурного слоя Ярым-тепе III достигает почти 12 м. Памятник двуслойный. Верхние его
(577/578)
Керамика с поселения Ярым-тепе III.
горизонты толщиной не менее 5 м характеризуют убейдскую культуру Северной Месопотамии (IV тысячелетие до н.э.). Под ними лежит не меньшей мощности слой халафской культуры (V тысячелетие до н.э.). Траншея содержала материалы только халафской культуры. Она показала, что на южную периферию поселения распространялась активная застройка: здесь открыты стены перекрывающих друг друга мощных толосов, больших печей и вспомогательных помещений. Слой чрезвычайно насыщен находками, аналогичными материалам Ярым-тепе II.
На основном раскопе установлено пока наличие четырёх строительных горизонтов убейдского периода. Здесь вскрыто более 90 жилых и хозяйственно-бытовых сооружений, сложенных из сырцовых кирпичей и отличающихся прямоугольной формой. Они составляют сложные многокомнатные комплексы. Так, на уровне четвёртого горизонта открыты два крупных строительных комплекса. Первый включал девять помещений, наиболее крупное из которых имело размеры 3,90х2,25 м. Другой комплекс также состоял из девяти помещений, расположенных тремя параллельными рядами. На уровне третьего горизонта вскрыт интересный комплекс из нескольких групп помещений, расположенных по трём сторонам большого (8х4 м) двора. Он был отделён от другого, соседнего с запада, комплекса проходом шириной 2,65 м. Среди сооружений второго горизонта интересен комплекс, включавший не менее 15 помещений, как больших (3,00х1,40; 3,50х1,40; 2,75х1,40 м), так и довольно маленьких (0,80х0,80; 0,75х0,80 м). Во всех случаях удалось проследить черты преемственности (в планировке, формах и технике сооружения построек) с предшествующим горизонтом.
На исследованной площади поселения раскопано также более 20 погребений различных эпох, в том числе шесть,
(578/579)
относящихся к убейдской культуре, т.е. синхронных поселению.
Среди большого и разнообразного материала обращает на себя внимание значительная коллекция каменных орудий труда, связанных с земледельческим процессом. Она состоит из нескольких сот зернотёрок, тёрочников, ступок, пестов, кремнёвых и обсидиановых вкладышей от серпов. Значительна и коллекция керамики, включающая большую серию целых убейдских сосудов, в том числе с расписным геометрическим и изобразительным орнаментом, а также образцы зооморфной и антропоморфной пластики.
Экспедиция продолжила разведки в долине Синджара. Наиболее важным итогом их явилось открытие здесь памятника нового типа — поселения Джебел Магзалия, относящегося к VIII — началу VII тысячелетия до н.э. Поселение расположено в 7-8 км к северо-западу от Ярым-тепе, на правом берегу р. Абры, на вершине холма высотой более 20 м над уровнем реки, разрушившей часть памятника. Сохранившаяся часть поселения имеет площадь около 4500 кв.м. Мощность культурного слоя памятника свыше 8 м. Он состоит из остатков больших прямоугольных построек с мощными основаниями из дикого камня. Полы их выложены известняковой плиткой и обмазаны гипсом. Керамики в слое практически нет; он насыщен обломками каменных сосудов и многочисленными кремнёвыми и в особенности обсидиановыми орудиями труда и охоты. Найдены каменные украшения — разнообразные бусы и подвески, обломки браслетов, а также известняковая и мраморная антропоморфная статуэтки. Таким образом, экспедицией впервые в данном районе Месопотамии открыт памятник докерамического неолита, сопоставимый с древнейшими слоями такого известного ближневосточного памятника, как поселение Джармо.
С.А. Плетнёва, Т.И. Макарова, Г.Е. Афанасьев
Болгаро-Советская экспедиция. ^
// АО 1977 года. М.: 1978. С. 579-580.
В 1977 г. в Болгарии, в древней столице Болгарского царства Плиске, начала работы Болгаро-Советская экспедиция. Основными задачами экспедиции являются полевое изучение стратиграфии Плиски и сравнительный анализ материалов, полученных в результате раскопок, с материалами аналогичных и синхронных с нею городищ, расположенных на территории СССР (в Крыму, Приазовье, Подонье).
Раскоп (5х5,5 м) был заложен по оси север — юг во Внутреннем городе Плиски, у южной стены города по направлению к Большому Дворцу. Толщина культурного слоя на этом участке около 2 м. Верхний слой относится к X — середине XI в. Он датирован по обнаруженным в слое монетам Цимисхиев (976-1035 и 1035-1042 гг.). Нижние слои относятся, очевидно, к IX в. С верхним слоем стратиграфически связаны христианские погребения, ориентированные на запад. В одном из них найден наконечник поясного ремня, вероятная дата которого — вторая половина IX-XI в. Со вторым слоем связаны три жилища, попавших в раскоп частично. Очевидно, они представляют два различных строительных периода в застройке участка, прилегавшего к южной оборонительной стене Внутреннего города Плиски. С самым ранним помещением связано единственное погребение, ориентированное на север. Под скелетом обнаружены мелкие угольки,
(579/580)
у черена — обломки костей барана (?).
Наконец, к нижнему слою можно отнести остатки стены шириной 4 м, открытые в 40 м от южной стены. Она состояла из двух панцирей каменной кладки с забутовкой из суглинка между ними. Хорошо сохранились ямы от сгоревших деревянных конструкций. В профилях чётко прослеживаются ямы от разборки камней этой стены. Стратиграфически эта стена предшествовала южной. Если последующие раскопки подтвердят, что обнаруженная стена имеет оборонительный характер, можно будет говорить о раннем этапе фортификационных сооружений Плиски.
В процессе раскопок была разработана необходимая для составления стратиграфического профиля типология обнаруженного в слоях керамического материала. Весь он делится на три основные группы: кухонная (самая большая), лощёная (столовая) и тарная (амфоры, пифосы и пр.). Кроме того, попадается довольно много обломков поливной керамики X-XI и даже XII в. В каждой группе выделено до 10-15 взаимнокоррелирующихся признаков, что позволило почти все обнаруживаемые обломки включать в типологические схемы. Обработанный таким образом материал тщательно подсчитывался по глубинам и квадратам. Дальнейшая работа покажет, насколько эффективен этот метод в применении к плискинскому слою.
В результате работ сезона можно констатировать, что для стратиграфического раскопа выбрано удачное место. Открытые сооружения и обильные находки керамики дадут достаточный материал для суждений о стратиграфии исследуемого участка, иными словами — об относительной и абсолютной датировке открытых в этом районе Внутреннего города Плиски строительных периодов.
|