А.Ю. Алексеев

Рукоять парадного ахеменидского меча
из Чертомлыкского кургана.

// СГЭ. [Вып.] XLIX. Л.: 1985. С. 38-41.

В 1863 г. И.Е. Забелин при исследовании Чертомлыкского кургана обнаружил в нише одной из камер набор украшений и предметов воинского снаряжения: бусы, нашивные бляшки, боевые пояса, золотые накладки на ножны меча и горит, а также — пять мечей с золотыми обкладками рукоятей. [1]

Из группы предметов, изготовленных в Северном Причерноморье скифскими и греческими мастерами, выделяется рукоять одного из мечей (рис. 1, 1), происхождение которой, датировка, судьба и причины, по которым она оказалась в скифском кургане, заслуживают специального рассмотрения.

Длина рукояти [2] — 14,9 см, видимой части фрагмента клинка — 6,9 см. Ширина ручки — 2,8 см, толщина — 1,8 см. Ширина перекрестия — 5,5 см, клинка в верхней части — 4,3 см. По оси клинка расположены четыре прямоугольные прорези (верхняя из которых частично заходит под наплыв обкладки). Пятая, деформированная коррозией, имела, вероятно, треугольную форму. В разрезе клинок линзовидный и, очевидно, он, как и клинки большинства скифских парадных мечей IV в. до н.э., имел форму вытянутого треугольника. Обкладка массивная, её толщина неодинакова в разных мостах: на навершии она достигает 0,3-0,4 мм (масса золота 120 г). Перекрестье имеет «бабочковидную» форму. Часть обкладки, заходящая на клинок, имеет на боковых торцовых сторонах разрывы, на широких поверхностях нанесены вертикальные врезные линии, а над прорезью в клинке — вдавления. Обе широкие грани ручки разделены узким рядом лотосовых пальметок на две зоны, которые заполнены тремя повторяющимися эпизодами конной охоты. На узких гранях ручки также расположены стилизованные мотивы «древа жизни».

Лошади изображены в галопе (рис. 2, 1, 2). На мордах некоторых обозначены ремни оголовья. Гривы коротко подстрижены, а между ушей завязаны пучками в виде султанов. Хвосты заплетены и завязаны узлом-бантом. На спине каждой изображён прямоугольный чепрак с нагрудным ремнём. Вдоль его краёв проходит продольная линия. Задняя часть украшена «бахромой» в ви-

(38/39)

де горизонтально отходящих насечек. Поводья свободно лежат на спинах лошадей.

Костюм всадников воспроизведён схематично: головной убор типа башлыка-кирбасия с отогнутой назад частью, узкие штаны, доходящие до щиколоток, обозначен пояс. Правой рукой охотники держат Σ-образный лук, левой натягивают тетиву. В левых рядах всадников нижняя часть лука закрыта шеей лошади, в правых лук виден полностью. У всадников правого ряда сзади на чепраке изображены прикреплённые к нему или, скорее, к поясу, гориты.

Животные, на которых идёт охота, отличаются рядом деталей (рис. 2, 3, 4, 5). [3] Это самцы с явно выраженными половыми признаками. Исключением является лишь одно из средних изображений, что Г.Е. Кизерицкий относил за счёт небрежности мастера. Из спины каждого торчит непропорционально большая стрела с оперением.

Навершие выполнено в виде двух обращённых в разные стороны головок бычков. [4] Между ними на верхней поверхности нанесены пальметки, соединяющиеся основаниями, между которыми довольно грубо пробито подпрямоугольное отверстие (рис. 2, 8). На лбах бычков — по две соединённые пальметки, охватывающие лепестками небольшие выпуклости рогов. Заметно, что рожки первоначально были орнаментированы радиальными насечками, но в настоящее время из-за потёртости они сохранились лишь в одном случае (рис. 2, 7). В нижней части шеи каждой головы пробито круглое отверстие. При этом в обоих случаях был повреждён рельефный поясок, отделяющий навершие от ручки. Все три отверстия на навершии, очевидно, были предназначены для закрепления темляка: два конца ремня, образовывая петлю, пропускались через верхнее, а затем через нижнее отверстие и завязывались узлами (рис. 1, 2).

Навершие слегка смещено (отогнуто) от вертикальной оси в сторону одной из широких плоскостей ручки. На противоположной стороне рельеф изображений стёрт сильнее, чем на той, в сторону которой отклонилось навершие. Аналогичную особенность (различная глубина рельефа на двух сторонах обкладки) отметил Е.В. Черненко для меча из Толстой Могилы. [5] По-видимому, парадные мечи носили в определённом положении, всегда одной стороной к бедру или просто практически не вынимали из ножен, строго ориентированных из-за украшения лишь внешней поверхности. Это и привело к большей деформации изображений на одной из сторон.

Навершие, очевидно, было изготовлено отдельно, затем скреплено с ручкой, а место соединения прикрыто рельефным пояском с насечками. На торцах перекрестья в бинокуляр заметны следы хорошо заполированных швов. На ручке же никаких следов соединений не прослеживается. Вероятно, ручка и навершие были отлиты по восковой модели. Перекрестье первоначально могло быть «раскрыто» по линии швов на его торцах. Во внутреннюю полость рукояти вставлялся черенок (полости могли быть заполнены мастикой) и верхняя часть клинка, перекрестье которого соответствовало форме перекрестья обкладки. Затем две стороны смыкались, запаивались и полировались (рис. 1, 2). Детали изображений после отливки доработаны резцом. [6]

Чертомлыкская находка сразу же после обнаружения привлекла внимание исследователей, хотя её интерпретация остаётся до сих пор неоднозначной.

Л. Стефани отнёс рукоять к изделиям греческих мастеров, изобразивших сцену охоты скифов. [7] А.П. Манцевич считала наиболее вероятным её изготовление фракийскими мастерами. Большинство же признаёт переднеазиатское происхождение этого меча, хотя в деталях такого подхода всё же проявляются различия.

Так, И.И. Толстой и Н.П. Кондаков полагали, что рукоять — персидское изделие V-IV вв. до н.э., а изображённые варвары — среднеазиатские скифы. [8] Персидской по происхождению считал эту рукоять и Е.Г. Кизерицкий, но в изображениях на ней он видел персов. [9] О. Дальтон, С.И. Руденко, М.И. Артамонов, А.И. Мелюкова отнесли меч к ахеменидскому времени, разойдясь лишь в детализации датировок (в интервале от V до IV-III вв. до н.э.). [10] В.Г. Луконин, датировавший рукоять V в. до н.э., отметил, что характер розеток на навершии указывает на изготовление меча мидийскими торевтами. [11]

Иную точку зрения высказали Р.Д. Барнет и Р.М. Гиршман. [12] Первый отнёс изготовление рукояти к мидийской эпохе, сопоставив композицию из головок бычков на навершии с аналогичной на урартском зеркале VII в. до н.э. (рис. 2, 10), а стиль изображений в целом — с украшениями ножен акинака из Амударьинского клада, которые он датировал первой половиной VI в. до н.э. Как наиболее близкую аналогию чертомлыкской рукояти рассматривал эти ножны и Р.М. Гиршман, отнёсший их к группе изделий мидийской эпохи.

В настоящее время не может быть сомнения в древнеиранском характере орнаментальных мотивов, композиций, стилистических особенностей рукояти. Но, учитывая возникшие при её атрибуции разногласия, представляется необходимым вновь указать на ближайший и тесно связанный с ней круг памятников.

При определении времени изготовления не следует стремиться к максимальному сужению хронологических рамок, акцентируя внимание лишь на отдельных особенностях формы и декора. Необходимо рассмотреть всю совокупность деталей, поддающихся культурной и хронологической атрибуции, и найти указание на этап в развитии древнеиранского искусства, художественные нормы которого максимально воплощены в оформлении этого изделия.

Форма рукояти — с широким бабочковидный перекрестьем, прямой ручкой и навершием в виде голов животных — не находит аналогий ни в одном из районов распространения мечей-акинаков. Перекрестья такого вида встречаются на мечах VII-VI вв. до н.э., найденных на территории юга СССР, Кавказа, Средней Европы. [13] Акинаки, вложенные в ножны, изображены на рельефах Персеполя. [14] Если форма устья ножен соответствует форме перекрестья самого меча, дата «широких бабочковидных» перекрестий может быть повышена до начала V в. до н.э. Во всяком случае, на некоторых рельефах можно заметить верхнюю часть перекрестий, выступающих над устьем ножен и имеющих ту же форму среза. [15]

То, что навершие было приспособлено для крепления темляка (вероятно, не первоначальным владельцем или мастером), может указывать на её [его] раннее изготовление, так как петли или отверстия для крепления ремней были распространены в VII-VI вв. до н.э. По мнению Е.В. Черненко, эта особенность является надёжным хронологическим указателем. [16] Но следует иметь в виду, что конструкция чертомлыкского приспособления для темляка уникальна и относится к совершенно иному типу, неизвестному в Северном Причерноморье.

Навершие рукояти в виде голов бычков также уникально. Лишь на одном парадном кинжале (не типа акинака) ахеменидского времени (V в. до н.э.) навершие выполнено в форме двух львиных голов. [17] Помимо этого, известно скульптурное изображение «сатрапа», относящееся к IV в. до н.э., на котором воспроизведён меч с навершием в виде голов какого-то животного, повёрнутых в разные стороны. [18] Необходимо отметить, что формально чертомлыкское навершие близко к изображениям двух голов бычков на урартском зеркале, которое Р.Д. Барнет, указавший на эту аналогию, отнёс к VII в. до н.э. [19] Близки по форме чертомлыкским и пальметки на этом зеркале (рис. 2, 10-12). В то же время ряд орнаментальных элементов на этих предметах значительно отличается друг от друга. Так, в совершенно разных манерах стилизована шерсть на шее, изображены уши и надбровные дуги. Зато эти детали на рукояти находят многочисленные и близкие аналогии в искусстве ахеменидской эпохи. [20] Кстати, сам Р.Д. Барнет отметил влияние урартско-мидийских форм на ахеменидское искусство. [21]

Стилизованные лотосовидные священные деревья на ручке из Чертомлыка близки к изображениям из Суз и Персеполя (рис. 2, 11, 14, 16). Лотосовые пальметки на навершии типично переднеазиатские по форме, пропорциям, стилизации и сходны с воспроизведёнными на некоторых вещах ахеменидской торевтики (рис. 2, 13, 15).

Мало общих орнаментальных элементов у рукояти и с ножнами Амударьинского клада. В украшении последних почти не использован мотив лотосовых пальметок. Орнамент в виде двух полос косых штрихов, направленных в противоположные стороны (рис. 2, 9), известен на урартских изделиях, где он иногда оформляет стволы священных деревьев, на костяных пластинках из Зивие, на амударьинских ножнах. [22] Но мастер, изготовивший чертомлыкскую рукоять, трактовал этот элемент иначе: две полосы штрихов разорваны и находятся по краям лотосового ствола.

Для атрибуции рукояти немаловажен и анализ сцен конной охоты. Аналогия последним в изображениях на амударьинских ножнах, рассматриваемых некоторыми исследователями как ближайшее соответствие чертомлыкской находке, не представляется столь близкой. Ножны датируются в пределах конца VII — первой половины VI в. до н.э. [23] — мидийской эпохи. Но целый ряд деталей не позволяет отнести сравниваемые изделия к одному хронологическому этапу.

Если костюм всадников на ножнах интерпретируется как мидийский с элементами ассирийского, то экипировка всадников на рукояти имеет обычный для ахеменидского времени облик. Наиболее яркая деталь костюма — кирбасий с отогнутым назад верхом. Аналогичные головные уборы имеют персонажи на золотых пластинах Амударьинского клада, костюм которых О. Дальтон считал скифским или бактрийским, [24] Е.В. Зеймаль — мидийским. [25] Близки чертомлыкским и уборы всадников на амударьинском умбоне (V-IV вв. до н.э.). [26] Остроконечные башлыки со слегка отогнутым верхом являются деталью костюмов саков (?) на рельефах Персеполя. [27]

Снаряжение коней на рукояти и ножнах также различается. Прямоугольная форма чепрака с бахромой встречена на диске-умбоне из Амударьинского клада, на ритоне из Эребуни (IV в. до н.э.), на переднеазиатском ворсовом ковре из V Пазырыкского кургана (V в. до

(40/41)

н.э.), на греко-персидской печати IV-III вв. до н.э. [28] Хвосты лошадей на рукояти заплетены и завязаны узлом, тогда как на ножнах они прямые, опущенные. О. Дальтон отметил, что перевязывание конских хвостов было общим восточным обычаем. Тем не менее, в ассирийском, урартском искусство IX-VII вв. до н.э. хвосты изображались или прямыми, или просто перехваченными посередине ремнём, или с петлёй на конце (последнее — на ассирийских рельефах VII в. до н.э.). [29] Обычай же заплетать хвосты и перевязывать их узлом в виде банта получает широкое распространение лишь в ахеменидское время и впервые прослеживается на рельефах Персеполя (хотя там же присутствует и другая форма). [30] «Банты» также фиксируются на вещах ахеменидского времени уже отмеченного круга.

Гориты у всадников привязаны скорее всего к поясу с левого бока. Подобная особенность имеет место в изображениях на вещах V-IV вв. до н.э. — из Амударьинского клада, на войлочном ковре из V Пазырыкского кургана, из Причерноморья. [31] Также и общая композиция сцены охоты, да и виды животных характерны для ахеменидского искусства.

Область распространения ажурных клинков в настоящее время ограничивается лишь территорией Северного Причерноморья, где они датируются исключительно IV в. до н.э. [32] Правда, не может быть уверенности в том, что клинок первоначальный, выкованный в Иране, и не был заменён на скифский после того, как меч оказался в степях. Произвести операцию замены без деформации ручки было бы практически невозможно. Поэтому нельзя исключить того, что следы швов на торцах перекрестья и разрывы на напуске золотой обкладки, а также отсутствие изображений на перекрестье (что совершенно не соответствует общему облику рукояти) могут быть связаны с переделкой меча причерноморскими мастерами. Скифским элементом являются и врезные линии на нижней части обкладки.

Исходя из комплекса отмеченных аналогий, наиболее вероятным временем изготовления чертомлыкской рукояти следует считать всё же V в. до н.э. — эпоху расцвета ахеменидской торевтики. Полностью не исключена возможность и некоторого расширения этих рамок — до конца VI и начала IV в. до н.э. Некоторые мотивы, связывающие рукоять с искусством мидийского времени, не противоречат такой датировке. [33]

Очевидно, что история и судьба этого меча были необычны. Но попытка их реконструкции — это задача специального исследования. [34]

[1] Древности Геродотовой Скифии. Спб., 1872, вып. 2, с. 112-113; Атлас, лист F, камера V, ниша К; Архив ЛОИА, фонд. 1, 1862 г., д. 2.

[2] ГЭ ОИПК, Дн 1863 1/448.

[3] В литературе встречаются различные определения этих животных, например — сайга (И.И. Толстой, Н.П. Кондаков), козы (М.И. Артамонов). Пользуясь случаем, приношу искреннюю благодарность старшому научному сотруднику Зоологического института АН СССР Н.К. Верещагину, который любезно согласился определить изображения и считает, что они воспроизводят джейранов (рис. 2, 3) и переднеазиатских муфлонов (рис. 2, 4, 5).

[4] Нередко навершие описывается неправильно. Так, например, М.И. Артамонов и А.И. Мелюкова считали головки бараньими.

[5] Черненко Е.В. Оружие из Толстой Могилы. — В кн.: Скифский мир. Киев, 1975, с. 158.

[6] Рентгенограмма рукояти, выполненная в физической лаборатории Эрмитажа, показала, что перекрестье и ручка заполнены однородной массой (железо) до навершия, которое внутри полое.

[7] Стефани Л. Описание некоторых вещей, найденных в 1863 г. в Южной России. — ОАК за 1864 г. Спб., 1865, с. 176-178.

[8] Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. Спб., 1889, вып. 2, с. 146.

[9] Неопубликованный каталог находок из Чертомлыкского кургана, хранящийся в отделе истории первобытной культуры Гос.Эрмитажа.

[10] Dalton О. The Treasure of the Oxus. London, 1926, p. 13. 15, 18; Руденко С.И. Древнейшие в мире художественные ковры и ткани. М., 1968, с. 94; Артамонов М.И. Сокровища скифских курганов из собрания Государственного Эрмитажа. Прага — Ленинград, 1966, с. 53; Мелюкова А.И. Вооружение скифов. — САИ, 1964, вып. Д1-4, с. 51.

[11] Луконин В.Г. Искусство древнего Ирана. Л., 1977, с. 77.

[12] Barnett R.D. Median Art. — Iranique antique. Leiden. 1962, vol. 2, fasc. 1, p. 86-90, Ghirshman R.M. Perse. Protoiraniens. Médes. Achemenides. Paris, 1963, p. 359.

[13] Мелюкова А.И. Указ.соч., с. 50; Техов В.Б. Скифы и Центральный Кавказ в VII-VI вв. до н.э. М., 1980, рис. 7, 8, 12; Buzdugan С. Pumnale Hallstattiene târzii pe territoriul României. — Cercetări Arheologice. Bucureşti, 1976, vol. 4, fig. 10.

[14] Schmidt E.F. Persepolis. Chicago, 1953, vol. 1.

[15] Schmidt E.F. Op.cit., pl. 65 d.

[16] Черненко Е.В. Древнейшие скифские парадные мечи (Мельгунов и Келермес). — В кн.: Скифия и Кавказ. Киев, 1980, с. 13.

[17] Porada E. Iran ancien. Paris, 1963, p. 155.

[18] Dalton О., р. XXX, fig. 12.

[19] Barnett R.D., p. 86-90.

[20] Смирнов Я.И. Восточное серебро. Спб., 1909, табл. IV, V; Луконин В.Г., рис. на с. 85 и др.

[21] Barnett R.D., p. 92, pl. Ib.

[22] Пиотровский Б.Б. Искусство Урарту. Л., 1952, рис. 61; Ghirshman R. Tombe prindere de Ziwiye et le Début de l’art animalier Scythe. Paris, 1979. pl. VIII.

[23] Dalton O., p. 10, Barnett R.D., p. 79, Loon M.N. Urartian Art. Istanbul. 1966, p. 178.

[24] Dalton O., p. X, 19, N48.

[25] Зеймаль E.В. Амударьинский клад. Л., 1979, с. 51, №48.

[26] Dalton О., p. X.

[27] Schmidt E.F., pl. 37.

[28] Руденко С.И., рис. 34; Луконин В.Г., рис. на с. 88; Аракелян Б.Э. Клад серебряных изделий из Эребуни. — СА, 1971, №1, рис. 2.

[29] Barnett R.D., Lorenzini A. Assyrian sculpture. Toronto, 1975, pl. 22, 32, 37, 38, 40-44, 65, 92, 93, 123, 124.

[30] Schmidt E.F., pl. 52, 53.

[31] Руденко С.И., рис. 50; Артамонов M.И., табл. 154; Анохин В.А. Монеты Атея. — В кн.: Скифские древности. Киев, 1973, рис. 1.

[32] Черненко Е.В. Оружие из Толстой Могилы, с. 163.

[33] Луконин В.Г. Искусство Ирана эпохи Ахеменидов. — В кн.: Искусство Древнего Востока. Дрезден — Москва, 1976, с. 180. (Малая история искусств).

[34] Заметим, что, вероятнее всего, меч был преподнесён скифскому «царю» в качестве дипломатического подарка. По дате сооружения Чертомлыкского кургана (не ранее последней четверти IV в. до н.э.), наиболее возможна связь этой находки с событиями, близкими походу Александра на Восток. Не противоречит этому и вероятное сочетание ахеменидского меча в одном наборе с ножнами, украшенными сценами сражения греков с варварами.

наверх