О.Я. Неверов

Древности из собрания Генриха Шлимана.

// Культурное наследие Востока. Проблемы, поиски, суждения. Л.: 1985. С. 198-208.

Генрих Шлиман провёл в России 18 лет: здесь он обрёл семью, составил своё огромное состояние (рис. 1). [1] В последние годы жизни, уже будучи известным всему миру открывателем гомеровской Трои и «златообильных Микен», он обращается в Петербург с заманчивым предложением — на собственные средства провести дорогостоящие раскопки в Колхиде, стране золотого руна, где действовали легендарные аргонавты. [2] Все находки Шлиман обязался предоставить Эрмитажу. В 1883 г. через своего сына Сергея учёный адресует упомянутое предложение председателю императорской Археологической комиссии И.А. Васильчикову, а последний, понимая выгодность условий, обращается в Министерство двора за разрешением. Из переписки выясняется, что помехой приезду Шлимана в Россию являются какие-то причины политического и гражданского свойства, не дозволяющие ему вернуться в Петербург «без высочайшего на то разрешения и всемилостивейшего помилования». Видимо, в этой витиеватой фразе, шедевре канцелярского стиля, скрыт тот факт, что, женившись во второй раз на Софье Энгастроменос, Шлиман не расторг в России своего первого брака с Е.П. Лыжиной. Такое «гражданское преступление» по законам Российской империи каралось «лишением всех прав состояния и ссылкой в Сибирь сроком от 1 года до 3 лет». Политическая же причина состояла, по всей вероятности, в том, что Шлиман, потомственный почётный гражданин Петербурга, приняв американское гражданство, оставил неурегулированным вопрос о российском подданстве.

Разрыв с Лыжиной и разлука с детьми были источником трагических переживаний для Шлимана. Он страдал вдали от своей русской семьи, и его письма являются красноречивым тому свидетельством: «Сегодня в Петербурге сочельник. Я с часами в руках долго высчитываю, сколько сейчас там времени. Сердцем и мыслями я рядом со своими маленькими, любимыми Сергеем, Натальей и Надей. Я вижу, как они радуются рождественской ёлке. И лью горькие слёзы, что не могу разделить с ними их радость и не могу увеличить их счастье своими подарками. Сто тысяч долларов отдал бы я, чтобы провести этот вечер с ними!». [3]

Когда Сергей Шлиман подрос, отец делает всё возможное, чтобы отдать его учиться в Дрезденскую гимназию, а затем — в Цюрихский университет: он уже видел в нём своего будущего преемника в археологии. Но упорная воля первой жены препятствовала планам учёного. Напрасно Шлиман завещает сыну в 1869 г. все художественные коллекции, привезённые из многочисленных путешествий, и библиотеку в 2000 томов — его сын стал рядовым российским чиновником. Встречи отца с сыном вне России были редкими: в 1876 г. — в Трое, в 1878 г. — в Оксфорде, в 1880 г. — в Берлине. [4]

Верной помощницей учёного становится его вторая жена — С. Энгастроменос. Она участвует во всех полевых экспедициях археолога и делит

(198/199)

Рис. 1. Генрих Шлиман. Фото. 80-е гг. XIX в.

(Открыть Рис. 1 в новом окне)

с ним все трудности этой суровой в те времена работы. Когда 14 июня 1873 г. Шлиманы обнаруживают фантастический Троянский клад, названный ими «сокровищем царя Приама», Софья находит в себе достаточно хладнокровия, чтобы под благовидным пред логом удалить рабочих, и смело принимается извлекать драгоценные предметы из-под угрожающе нависшей над головой древней кладки. Супруги Шлиман утаивают находки от константинопольских властей и тайно вывозят их в Грецию. Они выдерживают обыски и судебные процессы, а когда всё оказывается позади, решают создать для «сокровища царя Приама» специальный музей. Шлиман подумывает уступить клад Лувру, Британскому музею или даже императорскому Эрмитажу, но в конце концов дарит его Берлинскому музею этнографии.

Через 3 года, найдя ещё более великолепные сокровища в шахтовых гробницах Микен, Шлиман сообщает в телеграмме греческому королю Георгу I: «Этих сокровищ достаточно, чтобы заполнить целый музей, который превзойдёт великолепием все другие музеи мира и всегда будет привлекать в Грецию тысячи иностранцев. Поскольку мною движет одно — любовь к науке, я, разумеется, не притязаю на эти сокровища и счастлив принести их в дар Греции. Пусть эти сокровища станут краеугольным камнем будущего величественного национального богатства». [5]-[6]

Своё намерение подарить государственному музею все коллекции, которые скопились в его афинском доме, носившем помпезное наименование «палаты Илиона», Шлиман выразил в труде о Трое: «Моё большое собрание троянских древностей имеет неоценимую стоимость. Если я не подарю его ещё при жизни, то после моей смерти, согласно последнему волеизъявлению, оно достанется музею той нации, которую я больше всего ценю и люблю». [7] Этой страной оказывается его родина — Германия. Сыновний патриотизм Шлимана продиктовал следующие строки его книги «Илион»: «Кирки и лопаты, раскопавшие Трою и царские гробницы Микен, были выкованы и отточены в маленькой немецкой деревушке, где я прожил восемь лет своего детства». [8] Когда ему дают понять, что от него ожидают дара кайзер и Германская империя, археолог уточняет в окончательном официальном

(199/200)

Рис. 2. Квадрига Гелиоса. Мрамор. III-II вв. до н.э. Берлин. ГМ.

(Открыть Рис. 2 в новом окне)

(200/201)

Рис. 5. Тиберий. Мрамор. I в. н.э. Берлин. ГМ.

(Открыть Рис. 5 в новом окне)

документе: «Не империи, а немецкому народу дарятся эти сокровища для вечного владения и сохранения в целостности». [9] Ныне троянские древности Шлимана находятся в Берлине. В Пергамском музее хранится великолепная рельефная плита храма Афины с квадригой Гелиоса, которую Шлиманы сумели утаить от бдительности турецких чиновников (рис. 2), [10] залы того же музея украшают великолепные раннеимператорские портреты из Трои (рис. 3-[4]-5). [11]

При жизни Шлимана у русских исследователей не было единого мнения по поводу значения его открытий. Самое авторитетное заключение, принадлежавшее петербургскому академику Л. Стефани, носило отрицательный характер. Немецкий археолог К. Штарк вообще считал исследование Трои «потрясающей мистификацией» и восклицал: «Что он, собственно, нашёл? Горшки! А кто нам докажет, что его горшки не поддельны?». Стефани не соглашался лишь признать Троей поселение, раскопанное Шлиманом на холме Гиссарлык. Предметы, найденные там, он был склонен отнести не к XII в. до н.э., а ко времени «великого переселения народов», находя в них аналогии со скифскими и готскими вещами с юга России. [12]

Тем не менее и России Шлиман сделал немаловажный подарок: в начале 1883 г., ожидая благоприятного решения вопроса о раскопках в Колхиде, он посылает в Петербург на имя государственного секретаря А.А. Половцова пять ящиков с троянскими древностями. В дневнике Половцова за 24 апреля 1883 г. имеется следующая запись: «Великий князь Константин Павлович говорит о виденном им в Афинах Шлимане, который жаловался на меня за неполучение ответа относительно посланных им для моего рисовального училища предметов из троянских находок» (рис. 6). [13]

Этот дар маститого археолога, состоящий из 180 предметов, поступил в 1886 г. в Музей Центрального училища технического рисования барона А.Л. Штиглица. Может возникнуть вопрос: дар был сделан Половцову, а предметы поступили в музей училища Штиглица, нет ли в этом противоречия? Противоречие кажущееся. В 1884 г. придворный банкир Штиглиц умер, но, как мы видели, училище рисования ещё за год до его смерти Половцов уже называет «своим». Государственный секретарь, женатый на приёмной дочери барона Штиглица, Н.М. Июневой, вместе с ней стал наследником капиталов и учреждений, принадлежавших её отцу (Нарвская

(201/202)

Рис. 6. А.А. Половцов. Гравюра И. Пожалостина. 1881 г.

(Открыть Рис. 6 в новом окне)

суконная фабрика, училище рисования и т.п.). В Петербурге поговаривали, что приёмная дочь барона-миллионера являлась внебрачным ребёнком великого князя Михаила Павловича. После смерти приемного отца она стала обладательницей 17 млн.р.

В мае 1884 г. Шлиман присылает Половцову воспроизведение двух мегаронов и копии фресок из Орхомена, сделанные из стюка. [14] В 1886 г. своим детям, Сергею и Надежде, он посылает золотые кольца с древними резными камнями. [15] Где ныне находятся все эти дары Шлимана? Большинство археологических предметов, ваз, статуэток, разного рода орудий из числа 180, присланных Половцову в 1883 г., до сих пор хранится в Музее Высшего художественно-промышленного училища им. В. Мухиной. Правда, их местонахождение менялось: в 1924 г. они были переданы в Эрмитаж и поделены между «эллино-скифский отделением» и «отделением древностей»; в 1951 г. вещи, хранившиеся в античном отделе Эрмитажа, были частично возвращены в Музей Высшего художественно-промышленного училища; за это время некоторые из них попали в восточный отдел Эрмитажа, в Московский музей керамики, Донецкий и даже Хабаровский музей!

Рис. 7. Эгейские сосуды. III тысячелетие до н.э. ГЭ.

(Открыть Рис. 7 в новом окне)

(202/203)

(203/204)

(204/205)

Рис. 16. Чернолаковый амфориск. VI в. до н.э. ГЭ.

(Открыть Рис. 16 в новом окне)

Для отождествления хранящихся в разных коллекциях предметов из дара Шлимана важны «Инвентарная книга вещей, принадлежащих Музею Центрального училища технического рисования барона Штиглица», находящаяся ныне в Эрмитаже, и «Каталог предметов глиняного, фаянсового и майоликового производства Музея Центрального училища технического рисования барона Штиглица», составленный А. Карбоньером. [16]

В упомянутой инвентарной книге сделана следующая (видимо, самая ранняя) запись о поступлении дара: «Коллекция античных вещей от №7417 до №7597. 29 ноября 1886 г. Получены вещи, принесённые в дар господином Шлиманом. Из раскопок в Гиссарлыке, на месте древней Трои». В нескольких случаях приведены стратиграфические сведения, уточняющие глубину, на которой данные предметы найдены: «№7436. Чаша с ручками из красной глазурованной глины с глубины 4-6 м. №7437. Стакан цилиндрический с глубины 5 м». Такими же сведениями сопровождаются каменные орудия: «№7464-7470. Семь клиночков ножей из чёрного кремня. На глубине 10 м, на месте Трои. №7471-7472. Два наконечника пик из чёрного камня. На глубине 9-10 м». Глиняные пряслица обозначены следующим образом: «№7481-7491. Одиннадцать кубарей глиняных. Их находят до девственной почвы от 3 м». Самая нижняя стратиграфическая точка (14 м) указана для одного каменного орудия: «№7500. Резец из зеленоватого камня. С глубины 13-14 м». Последний предмет в списке представлялся Шлиману и его сотрудникам неантичным: «№7597. Статуэтка свинцовая из Гиссарлыка, по вероятности, генуэзского происхождения».

Карбоньер все 180 предметов дара Шлимана считал происходящими «из раскопок в Гиссарлыке». [17] Если такие указания не вызывают сомнения относительно статуэток геометрического и архаического стиля, эгейских, геометрических и раннеархаических ваз (рис. 7, 8), то некоторые коринфские и аттические сосуды VI-V вв. до н.э. могли поступить в коллекцию Шлимана и другим путём (рис. 9-16). [18] Редко вне Беотии находят и архаические глиняные статуэтки беотийских мастерских (рис. 17-19). Во всяком случае, отметив это, мы оставляем разрешение вопроса о составе дара Шлимана более компетентным исследователям античной керамики. Можно лишь напомнить, что среди троянских древностей, дарованных

(205/206)

Рис. 17. Всадники. Терракота. Беотия. VI в. до н.э. ГЭ.

(Открыть Рис. 17 в новом окне)

(206/207)

Шлиманом Берлинскому музею, находится портрет, привезённый археологом из его путешествия в Александрию. [19]

Неоспоримым остаётся факт посылки Шлиманом почти 200 образцов троянских находок в Петербург, город, с которым была связана лучшая пора его жизни, период коммерческих успехов и стремительного роста богатства. Большинство подаренных им предметов необычайно близко троянским находкам, хранящимся ныне в Берлине. Возможно, тщательное изучение полевых дневников археолога помогло бы более точной их идентификации и стратиграфической локализации. Свою задачу мы видим в отождествлении всего забытого комплекса в целом.

Среди гемм, поступивших в 1921 г. в Эрмитаж из собрания А.А. Половцова, можно отметить эгейские резные камни. Возможно, из рук Сергея Шлимана перешла к этому высокопоставленному собирателю и меценату великолепная сердоликовая инталия со сценой терзания оленя четой львов. [20]

Бесценная коллекция эгейских древностей, хранящаяся доныне в том городе, почётным гражданином которого был Генрих Шлиман, заслуживает специального изучения и, конечно, должна экспонироваться с соответствующим её значению пиететом. Со времени щедрого дара первооткрывателя Трои прошло едва сто лет. Для истории музейных коллекций срок не такой уж и большой. Однако сведения о даре Шлимана за это время полностью исчезли из музейной практики. Не только посетители Эрмитажа ничего не знают о происхождении коллекции ценнейших экспонатов, выставленных в залах, хранящихся в запасниках музея и связанных с интереснейшей эпохой в развитии классической археологии, об этом ныне не ведают и сами хранители троянских древностей Шлимана. [21]

[1] Бич О. Новые материалы о Шлимане. — ВДИ, 1947, №2, с. 183 след.; Дашевская О. Новое о Генрихе Шлимане. — ВДИ, 1968, №1, с. 100.

[2] Бабанов И.Е., Суетов Л.А. Новые документы к биографии Шлимана. — ВДИ, 1968, №1, с. 195 след.

[3] См.: Штоль Г. Шлиман. М., 1965, с. 181.

[4] Meyer Н. Heinrich Schliemann — Kaufmann und Forscher. Göttingen, 1969, S. 153. Дочь Шлимана, Надежда, незадолго до смерти отца в 1889 г. вышла замуж за Н. Андрусова, директора Геологического музея в Одессе, позже служившего в Петербургском университете.

[5]-[6] См.: Штоль Г. Указ.соч., с. 294.

[7] Там же, с. 330.

[8] Там же.

[9] Там же, с. 332.

[10] Schmidt H. Heinrich Schliemanns Sammlung trojanischer Alterthümer. Berlin, 1902, N 9587.

[11] Blümel С. Römische Bildnisse. Berlin, 1933, N 13, 14, 26.

[12] ОАК за 1877 г. СПб., 1880, с. 52; Virchow R. Die Petersburger Angriffe gegen die Schliemann'schen Funde. Ausland, 1881, N 12, S. 1 sq.

[13] Половцов A.A. Дневник государственного секретаря А.А. Половцова : В 2-х т. Т. 1. 1883-1886. М., 1966, с. 83.

[14] Meyer E. Op.cit., S. 345.

[15] Ibid., S. 153.

[16] Каталог предметов глиняного, фаянсового и майоликового производства / Сост. А.А. Карбоньер. СПб., 1899. 195 с.

(207/208)

[17] Там же, с. 4 след.

[18] Здесь уместно исправить ошибку, связанную с составом дара Шлимана, прокравшуюся уже в специальную литературу. Три прекрасные аттические расписные вазы (ГЭ, инв. №Б. 3384-3386), которые А.А. Передольская опубликовала как принадлежащие к дару Шлимана, поступили в музей училища Штиглица в 1879 г. и были приобретены в Капуе и Неаполе у антикваров Симако Дориа и Сканьомилио (Передольская A.A. Краснофигурные аттические вазы в Эрмитаже : Каталог. Л., 1967, №84, 7, 10). От комплекса находок с троянского городища эти вазы отличает прекрасная сохранность лака, что объясняется их происхождением из некрополей.

[19] Blümel С. Römische Kopien griechischen Sculpturen des IV Jhrh. v. Chr. Berlin, 1938, Bd 5, Taf. 19; ср.: Schliemann H. Briefwechsel. Berlin, 1958, Bd 2, S. 209.

[20] ГЭ, инв. №Ж.502. Неверов О. Античные инталии в собрании Эрмитажа. Л., 1976, №1.

[21] Так, на специальной выставке, посвящённой античным терракотам, экспонировались и статуэтки из дара Шлимана, но среди коллекционеров наряду с А.Д. Блудовым, М.П. Боткиным и даже печально известным в истории фальсификаций Л. Гаухманом имя открывателя Трои упомянуто не было (см.: Античная коропластика : Каталог выставки. Л., 1976, №29).

наверх