Л.С. Клейн, С.С. Миняев, Ю.Ю. Пиотровский, О.И. Хейфец

Дискуссия о понятии «археологическая культура» в проблемном археологическом семинаре Ленинградского университета.

// СА. 1970. №2. С. 298-302.

В советской и иностранной археологической литературе стало уже почти правилом сопровождать каждое крупное исследование определением «археологической культуры» или рассматривать материал без разъяснения и определения этого понятия. Констатация того, что исследователи, оперируя термином «археологическая культура», зачастую разговаривают на разных языках, стала уже банальной. Поэтому в начале октября 1968 г. проблемный семинар при кафедре археологии ЛГУ занялся подготовкой дискуссии на эту тему. Дискуссии предшествовал ряд заседаний семинара, на которых были заслушаны подготовленные участниками семинара, рефераты статей, содержащих разработки определения «археологической культуры». Затем была составлена и распространена анкета, материалы которой легли в основу обсуждения на дискуссии.

(298/299)

В дискуссии (11 и 23 декабря 1968 г.) приняли участие преподаватели и студенты кафедры археологии, сотрудники ЛОИА АН СССР и Гос. Эрмитажа. В основном дискуссия развернулась вокруг нескольких проблем ¹. [сноска: ¹ Мы сочли более удобным изложить ход дискуссии, сгруппировав высказывания по этим нескольким проблемам и не всегда следуя очередности выступлений. Опускаем те положения Л.С. Клейна, которые были развёрнуто изложены им в статьях, специально посвящённых проблеме археологической культуры (одна из них в этом номере СА).]

Как показала анкета, расхождения начинаются с общей оценки современного положения в археологической систематике и терминологии. Некоторые исследователи заявили, что стараются избежать применения термина «культура» в своих работах и не испытывают трудностей именно тогда, «когда термин удаётся обойти» (В.М. Массон). «Не всем археологам это понятие нужно, — сказал в своём выступлении Я.А. Шер.— Многие обходятся без него, изучая такие сложные явления как памятники Средней Азии. Если можно успешно изучать эти памятники, не пользуясь понятием «культура», то, может быть, рано все эти споры начинать? Получается, что без этого понятия... можно работать... Понятие приходит тогда, когда оно необходимо». С точки зрения П.М. Долуханова, разнобой в определении «доказывает невысокий уровень науки. Разве можно представить себе математиков, ведущих жгучую дискуссию на тему: а что такое интеграл?... Просто археология ещё не поднялась до такого уровня», на котором определение станет возможным. В.А. Сафронов полагает, что «надо начать с выделения признаков... Как можно говорить о культуре, когда не разработаны основные понятия?... Нужна предварительная работа, нужно выработать какую-то базу, затем — несколько определений, затем вывести коэффициент перехода» от одного к другому, на этой основе — прийти к более общему определению. Л.С. Клейн сказал, что, по его мнению, «если археолог будет заниматься тщательным обследованием одного памятника с целью его публикации, то тогда ему понятие археологической культуры ни к чему. Если же археолог займётся более широкой проблемой, синтезом, он вряд ли без этого понятия обойдётся». Те, которые утверждают, что при этом обходятся без него, на деле обходятся лишь без этого термина, а не без этого понятия: они просто не применяют термина «культура», заменяя этот термин другим, иногда — описательными выражениями. Что же касается объяснения разнобоя отсталостью, то «совсем недавно этого разнобоя не было... Очевидно, здесь придётся дать другое объяснение». Клейн предложил объяснить это явление не общим отставанием науки, а отставанием теоретических исследований от накопления материала.

Во многих выступлениях рассматривалась проблема объективности понятия «археологическая культура». Во всех определениях археологической культуры, по мнению М.Б. Щукина, есть один недостаток: «на археологическую культуру смотрят с археологической точки зрения». М.Б. Щукин предлагает опыт другого подхода. Любое общество — это «сложная структура: язык, происхождение, кровнородственные связи, антропологическая общность, религиозные или философские воззрения, традиции в одежде, в керамике или в чем-либо другом, культурные влияния соседей и т.д. ... Все эти компонеты [компоненты] взаимосвязаны и взаимодействуют. Какая-то часть их будет объединена в другую общность — это может быть этническая общность, она также состоит из многочисленных компонентов... Получается такая многоструктурная система... Все её компоненты в той или иной степени находят отражение в материальной культуре — естественно, мы получаем неадекватное отражение: компоненты, проецируясь на материальную культуру, дают необычайно сложную картину. Но закономерностей этого отражения археолог не знает. Этим вопросом не занимались... Кроме того, все компоненты этой сложной структуры развиваются разными темпами, взаимодействуют, и здесь закономерность пока не всегда возможно установить».

Возражая против этого, А.Н. Румянцев предложил перевернуть схему М.Б. Щукина и рассмотреть всё в обратном направлении — от археологического материала к обществу. Что мы можем сказать об общности людей, живущих в далёком прошлом? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны прежде всего классифицировать материал — и для классификационного понятия у нас есть термин «археологическая культура». Каждую совокупность признаков мы должны учитывать. С помощью корреляции признаков мы выделим какие-то группы «и уже отсюда будем проецировать... При проецировании получим ли мы группу этническую или более широкую общность — это надо решать в каждом конкретном случае».

По мнению А.М. Микляева, «культура — это служебное понятие, это сумма данных, которыми мы оперируем».

В защиту служебного характера понятия «археологическая культура» выступил и Г.П. Григорьев. «Для меня является бесспорным, — сказал он, — что понятие «археологическая культура» — это что-то привнесённое нами в процессе научной работы... Действительно, всё, чем мы занимаемся: каменные или железные орудия и т.п. — все они являются свидетелями жизни народов, но с жизнью народов их связывать нельзя. Единственное, что реально существующее вносится — это территория. Культура — это, по-моему, совокупность археологических типов, которые выдумываем мы

(299/300)

сами, и это отделяет понятие культуры от конкретного понятия народности. Мы при помощи понятия «археологический тип» классифицируем вещи, и мы не страдаем, даже если не будем знать, как употреблялись эти вещи».

Исходя из этого, Г.П. Григорьев заключил: «нужно уточнение ряда понятий таким образом, как геологи уточняют свои понятия — например, границу между третичным и четвертичным периодами. Как делают геологи? Они созывают геологический конгресс, конгресс создаёт стратиграфическую комиссию, которая постановляет, что с 25 апреля граница проходит там-то. Все геологи должны следовать этому определению. Это вносит элемент диктатуры, но без этого нельзя обойтись. И далее — до следующего конгресса, когда потребуется пересмотр границы... Вы можете думать всё, что угодно, но вы обязаны придерживаться решения... Мне кажется, что понятие «археологическая культура» должно быть доведено до уровня, если можно так сказать, партийной дисциплины».

Противоположную позицию занял М.П. Грязнов: «Культура — это воплощение чего-то определённого, реального, и наша задача заключается не в том, чтобы создавать новые культуры, а в том чтобы их открывать как факт, который был в действительности, и изучать». Возражая Г.П. Григорьеву, Л.С. Клейн говорил о том, что называя понятие чисто служебным, обычно имеют в виду его искусственность, условность, имеют в виду, что оно не является объективным отражением реального явления в материале. Можно, конечно, придавать другое значение слову «служебное» (в известном смысле — всякое понятие является служебным, раз оно служит), но спор идёт не об этом слове, а о характере нашего понятия, о его объективности, о степени условности.

В чём-то можно условиться, в чём-то нельзя. Вот, говорят, геологи уславливаются о своих понятиях. О понятиях или о терминах? Они уславливаются о том, какой краской заливать на картах отложения разных периодов, какие отложения как называть, какой точно пункт шкалы считать границей между двумя периодами, но таким путём обходится спор лишь относительно точной локализации границы в пределах какого-то интервала, а сам этот интервал безусловен, бесспорен, он открыт в материале, а не придуман. То есть в материале открыто деление на периоды. Условное решение принимается там, где пока невозможно более детальное уточнение или где неясна группировка открытых общностей. И это условное решение действительно лишь в очень узкой сфере практических научных потребностей (в данном случае — обозначение на карте).

В применении к археологии, продолжал Л.С. Клейн, это выглядит так. Возьмём Минойский Крит. Предложенная Эвансом трёхчленная периодизация (с 9 подпериодами) условна в том смысле, что на деле наиболее глубокие цезуры в колонке стратиграфических горизонтов проходят не там, где их провёл Эванс. И число 9 и группировка по 3 — искусственна. Но схема правильно отражает наличие разнокультурных отложений, учитывает (с позднейшей детализацией) все границы между ними, верно отражает (с несколькими поправками) их общую последовательность — в этой части уже схема Эванса была объективной. Для суждения об истории Крита, о ходе развития его культуры, она не годится, построены другие (например, схема Платона), но для технического учёта материала и установления абсолютной хронологии она пригодна. А так как изменение схемы потребовало бы огромной переделки каталогов, справочников, паспортов и т.п., то считается более целесообразным сохранять эту схему, несмотря на её условность — но сохранять, конечно, только применительно к той сфере, в которой это допустимо. Археологическая культура — понятие иной сферы.

А.Д. Грач обратил внимание слушателей на то, к каким следствиям ведёт на практике вольное обращение с понятием культуры как чисто служебным, искусственным. За последние годы, сказал он, археологи «наплодили уйму культур и культурочек. Что ни деревня — то культура. Исследователи, утратившие широкий взгляд на вещи, стали увековечивать свои имена в искусственно создаваемых дробных культурах. Новые культуры надо регистрировать в Полевом Комитете, как новые памятники!». Л.С. Клейн заметил, что при всём согласии с исходной позицией А.Д. Грача, он считает всё же более плодотворным идти на риск излишнего дробления культуры (свести потом адекватные части воедино несложно), чем на риск недостаточной дифференциации (при которой чужеродные явления будут смешаны и усреднены).

Я.А. Шер предложил другой подход к проблеме. Вещи, собранные с территории, на которой достаточно полно раскопаны памятники, дают нам представление о памятниках. «Представление о памятниках — это явление реальное». Далее следует обобщение данных. «Признак, тип, культуру руками не потрогать, это — абстракции». Но, «каждое из этих понятий имеет исторический смысл. Если мы построим уравнение, величины которого выражены сами собой, то такое уравнение, не будет иметь смысла. Я думаю, что необходимым критерием понятия культуры должен быть определённый исторический смысл... Мы должны иметь перечень определённых вещей, которые за ним скрываются».

Таким образом, проблема объективности понятия «археологическая культура» тесно связана с проблемой исторической основы понятия и методов её выявления. Другие сторонники объективности понятия «археологическая

(300/301)

культура» сочли необходимым внести существенные оговорки в трактовку, предложенную Я.А. Шером.

«На мой взгляд, — сказал В.С. Бочкарёв, — это основное классификационное понятие... Это — ёмкое понятие... Тут два момента: а) археологическая культура как реально существующее явление и б) что можно из этой сущности извлечь. Это часто путается... Археологическая культура — это основное понятие археологической классификации, а не историческое».

«Уничтожить историчность понятия нельзя,— возразил А.Д. Грач, — это приведёт к вещеведению».

А.М. Микляев напомнил, что именно в поспешном преждевременном стремлении реконструировать прошлое по культурам мы нередко отрываемся от фактов. Как пример он привёл работы А.Я. Брюсова. «К этому приводит преждевременное введение историзма, — сказал он. — Может быть, в целом археологическая наука не доросла до историзма».

Г.С. Лебедев считает археологическую культуру классификационным понятием. «Значит ли это, — спрашивает он, — что за культурой не стоит историческая реальность? Нет, не значит, но культура — это понятие такого уровня исследования, на котором историческое содержание мы вскрыть не можем». Я.А. Шер: «При каком же условии понятие культуры раскроет историческое содержание?». Г.С. Лебедев: «В самом понятии «культура»... мы его не раскроем. На уровне культуры мы не вправе делать такие суждения. Следующий этап исследования и понятия этого следующего этапа дают возможность раскрыть историческое содержание». Я.А. Шер: «Что это за следующий уровень?, Р.С.[Г.С.] Лебедев: «Интерпретационный». Л.С. Клейн: «Речь идёт о том, что в основу единства понятия или группы понятий мы должны положить совокупность связей, корреляцию типов. Затем классификационный уровень сменяется интерпретационным, извлекаются определённые частные выводы. На этой базе становится необходимым сопоставление накопленного и сгруппированного материала с материалами других наук: этнографии, социологии, лингвистики и т.д., и только когда будут такие сопоставления, окажется возможной более полная историческая интерпретация материала — исторический синтез». Г.С. Лебедев: «Причём первая ступень — классификация — необходимое условие перехода к следующим этапам. Это особый этап, требующий своих понятий. Одно из них и есть — «археологическая культура». М.П. Грязнов: «Я бы с этим согласился, если бы тип и культура — это были термины чисто классификационные. Но тогда нам надо подыскать другие термины (дать названия) явлениям исторического процесса... У нас обычно бывает так: по одну сторону классифицируем горшки и обряды, по другую — изучаем исторический процесс... Термин «культура» всё же лучше оставить за основными историческими делениями». Л.С. Клейн: «Для исторических общностей не надо подыскивать термины — они есть: народ, этнос, государство, церковь, язык, диалект и др.».

Острый спор возник по вопросу о том, является ли археологическая культура фундаментальным понятием археологической науки. А.И. Попов упрекнул археологов в том, что они используют термин «культура» для наименования совершенно разнородных общностей — различного объёма, различных эпох, различных социальных укладов. М.П. Щукин высказался за необходимость разработки особых понятий для каждой крупной эпохи — палеолита, неолита, бронзового века и т.д., так как «единое понятие культура от палеолита до поздней бронзы... не имеет смысла». «Общего понятия быть не может, — поддержал его А.М. Микляев, — не может быть понятия, которое удовлетворило бы всех». Вместо того чтобы говорить о культурах в неолите, А.М. Микляев предложил говорить о «типах памятников». Г.П. Григорьев: «Чем отличается тип памятника от культуры?». Л.С. Клейн: «Не есть ли это замена термина, а понятие остаётся примерно тем же?» А.М. Микляев: «Тип памятника — более точное определение: территория нам ещё неизвестна; ...мы не собираемся говорить об этносе и языке...; ограничиваемся сугубо техническими задачами сравнения памятников». Я.А. Шер: «Вы не соглашаетесь с определением В.С. Сорокина, но говорите о том же, только другими словами». Г.П. Григорьев отметил, что этнос тут не [ни] при чём, так как и в определения археологической культуры его сейчас не все вносят, а язык — все не вносят. «Вы неолитчик, я — палеолитчик. Но все мы археологи, — сказал Г.П. Григорьев, — и основные понятия у нас должны быть общие. Астрономы занимаются звёздами, все — разными, но у них есть общее понятие «звезда». А.М. Микляев: «У нас разные источники. У вас, палеолитчиков, ничего, кроме кремешков и стратиграфии, нет, нет керамики, многих орудий труда». Г.С. Лебедев: «Когда вы классифицируете материал, ту же керамику, вы пользуетесь понятием тип?». А.М. Микляев: «Пользуюсь». Г.С. Лебедев: «Вы вкладываете в него другое содержание, чем палеолитчик, или нет? Нет. Почему же на более высоком уровне систематизации, когда встаёт вопрос о культурах, не сохранится то же соотношение?» Л.С. Клейн: «Конкретные вещи у вас разные, но абстракции — общие».

Рассматривая проблему границ понятия, М.П. Грязнов предложил вернуться к определению, которого, по его мнению, придерживались В.А. Городцов, А.А. Спицын, С.А. Теплоухов, и считать археологическую культуру «определённым периодом в истории развития того или иного общества, который характеризуется опре-

(301/302)

делённым уровнем общественного развития» и не вкладывать другое содержание в эти понятия. Л.С. Клейн, отвечая М.П. Грязнову, отметил, «что в своё время этот подход был исторически обоснован. Это было связано со слабой изученностью территории, на которой работали и В.А. Городцов и С.А. Теплоухов — небольших островков в океане неизвестности. И хотя ямная и катакомбная культуры были выделены по корреляции признаков, у них не было территориальных границ, и они воспринимались тогда как периоды в развитии культуры. Когда же стали накапливаться сведения с других мест и исчезать белые пятна, В.А. Городцов стал называть их культурами и рисовать карты культур. Так что возвращаться сейчас к первоначальному пониманию этого термина незачем.

По мнению П.М. Долуханова, «раньше, чем реально говорить о сущности понятия «культура», надо прежде всего сосредоточить внимание археологов на вопросах хронологии: для того, чтобы решить, что объекты 1 и 2 относятся к одной культуре, надо быть уверенным, что они одновозрастны. Тогда мы сможем сформировать хронологический пласт и говорить о сущности понятия. У нас будет основание говорить, что одновозрастные памятники формируют одновозрастную культуру. Если будет построена такая схема, опирающаяся на методы, на данные естественных наук, тогда понятие «культуры» для каждого этапа будет более определённо».

Л.С. Клейн: «Значит, если у вас имеются два сходных во всем памятника, при этом один из них имеет хорошо датированную фибулу, а другой имеет фибулу другого века (так бывает), вы не включите их в одну культуру?». П.М. Долуханов: «Каждая культура развивается во времени и в пространстве. Так вот, во времени это будут различные этапы одной культуры. Можно выделить и просто отнести к одной культуре памятники с фибулами, о которых говорил Клейн, но в таком случае мы игнорируем фактор времени... Важен и географический фактор». Л.С. Клейн: «Сначала мы должны выделить культуру, а потом выяснять, на сколько веков она простирается и на сколько квадратных километров. Сначала типология, потом — хронология и география».

Некоторые из участников дискуссии предлагали принять резолюцию и предусмотреть какие-то практические меры. «А то поговорили и разошлись». Но научные вопросы не решаются большинством голосов, возразил, подводя итог, Л.С. Клейн, председательствовавший на дискуссии. Вряд ли можно сейчас установить единомыслие в этом вопросе, переубедить одну часть участников или, более того, навязать ей мнение другой части. Задача дискуссии — выяснить для всех существующие точки зрения, проверить и сравнить их обоснованность, помочь отточить аргументацию, выявить узловые вопросы, перспективные для дальнейшей разработки, и тем самым способствовать появлению новых работ, которые и приблизят нас к решению проблемы.

наверх